— Вы сердитесь на меня за то, что я узнал о вас так много за столь короткий промежуток времени. Простите меня, но вы так прекрасны, что любой мужчина хочет узнать о вас все и сразу. А ведь прошло не так уж мало времени, я впервые встретил вас больше года назад.
На это у Софии не нашлось возможного ответа, но, к счастью, он, кажется, и не ожидал его. Десерней продолжил:
— С тех пор я был по другую сторону океана. Если я сказал что-либо, что шокировало вас, припишите это моему нетерпению увидеть вас снова.
София опустила глаза. Последовала длительная пауза. Затем он спросил:
— Неужели вы не скажете мне, хотя бы на сей раз, о чем вы думаете?
Она посмотрела на него с изумлением. После такой речи, как эта? Он едва ли мог выбрать что-нибудь более подходящее, чтобы заставить ее молчать! На долю секунды она пожалела, что она не была такой же, как находчивые француженки, к которым он, должно быть, привык, кто мог принимать такие комплименты остроумно, с ясной головой и равнодушным сердцем; кто мог смотреть в эти глаза и не допустить того, чтобы они проникли в самую душу.
Она наклонилась, чтобы поставить свою чашку на маленький столик, стоящий рядом.
— Что бы вы ни думали, месье, я знаю о вас очень мало. Вы когда-нибудь собираетесь просветить меня?
Пыл любого другого мужчины мог бы быть охлажден ее тоном, но Жак спокойно посмотрел на нее и откинулся на спинку стула, скрещивая свои длинные ноги и прихлебывая кофе, не переставая смотреть на нее.
— Маркиза де Вийер ничего не рассказала вам?
Он был уверен, что она спрашивала о нем! Но, конечно же, она спрашивала. София ответила холодно:
— Очевидно, вы — виконт де Серией. Вы…
— Поправка. Я был им. Мой отец отрекся от семейного титула в 1792 году по республиканским принципам.
Она удивленно посмотрела на него.
— А вы?
Жак выдержал ее взгляд, и она медленно продолжала:
— Вы республиканец? Не роялист?
Он только спросил:
— Что еще вам рассказали?
— Вы присоединились к французской армии под руководством Наполеона Бонапарта. Вы сражались в Австрии, Пруссии, затем в России.
Он окинул ее острым взглядом, но промолчал, и София продолжала:
— Далее вы служили на Пиренейском полуострове, где были ранены и ненадолго попали в плен в 1813 году. После этого вы стали стрелком. Вы участвовали в битве при Сан-Себастьяне. Больше я ничего не знаю. Возможно, вы дополните?
Он кивнул.
— Вы прекрасно информированы.
— Но есть некоторые моменты, которые могли бы мне объяснить только вы. — Она сделала быстрый вдох. — Мой муж тоже участвовал в битве при Сан-Себастьяне. Вы знали об этом?
Он снова кивнул.
— Вы когда-либо встречали его?
— Девятый полк атаковал с другой стороны береговой полосы, затопляемой приливом. Они находились в двух милях от нас. Я не мог встретиться с вашим мужем у Сан-Себастьяна.
Его проницательные глаза уловили ее реакцию, и он решительно продолжил:
— Нет, леди Гамильтон, я не могу вам сообщить, как он погиб. И если хотите мой совет… — Он помедлил, будто сожалея, о своих словах, затем заставил себя говорить дальше: — Вы не должны позволять этому мучить вас. — Он наклонился прямо к ней, поставив кофейную чашку на столик рядом с ее, и кладя одну руку на бархатное сиденье рядом с ее перчатками. — Не ищите того, чего вы никогда не сможете найти. Такая одержимость является одним из худших наследий смерти. Поверьте мне, мы не можем вернуться обратно и исправить то, что было отнято у нас; мы можем только идти вперед.
Он говорил очень искренне. София не могла обидеться на него за то, что он осмелился дать ей совет, потому что в его голосе она уловила печаль и страдание, так похожие на ее собственные.
— Вы потеряли кого-то, кто вам дорог?
— Да.
Она осторожно спросила:
— И вы всегда следуете своим собственным советам?
Он издал горький смешок:
— Нет. Я ничего не забываю и не прощаю. — Он покачал головой, и густые волосы снова упали ему на лоб. — Никогда.
— Значит, и я буду делать так, как я хочу.
— Вы не понимаете. У меня мужское дело.
— Точно так же и у меня. Но если по воле случая этим делом приходиться заниматься женщине, так тому и быть. Полковник Белтон разместился в Брайтоне. Он был командующим офицером в полку моего мужа в Сан-Себастьяне. Я не думаю, что он откажется выслушать меня.
Жак был поражен:
— Вы собираетесь встретиться с ним?
— Месье, я собираюсь делать именно то, что считаю нужным.