Выбрать главу

Карина Пьянкова

ЛЕДИ И СТАРАЯ ТАЙНА

Наверное, мне следовало плакать с того самого момента, когда я вновь ступила под родительскую сень. Но… но я всегда плохо умела это делать. Поэтому с головой окунулась в домашние дела.

Мне всегда думалось, что душевные муки — следствие избытка свободного времени. Поэтому я считала, что мне нельзя оставлять ни одной минуты на размышления.

— Кэтрин, дорогая, ты уморишь себя, — заметил Эдвард, садясь напротив меня.

Я обложилась бухгалтерскими книгами, от которых не отрывалась последние две недели. За время моего отсутствия дела семьи пришли в беспорядок.

— Перестань работать хотя бы на пару дней! Ты исхудала, бледней покойницы… Отдохни несколько дней… Клянусь, если бы я знал, чем обернется твоя поездка в столицу, я бы сделал все, но не позволил тебе покинуть дом!

Мне оставалось только грустно улыбнуться в ответ. Словно бы хоть что-то в этом мире могло остановить меня, если я принимала решение. Я сама решила отправиться в столицу с Эбигэйл, сама предала доверие ее дяди… Ничьей больше вины в случившемся нет.

Хорошо, что лорд Дарроу был настолько любезен, что не отписал родителям обо всем произошедшем… Не представляю, как бы смотрела им в глаза, если бы им довелось узнать всю правду о поведении своей старшей дочери…

— Право, Эдвард, ты говоришь странные вещи. Я всегда любила заниматься домашними делами, — откликнулась я, поднимая глаза на брата.

Тот казался излишне взволнованным, чего с ним не случалось уже довольно давно.

— Но не настолько же сильно, Кэтрин! — возмутился брат, вставая напротив. — Ты практически не выходишь из дома, всего два раза выбралась в гости к нашим старым знакомым и даже не познакомилась с семейством, которое арендовало Фарингтон-лодж! Ты наверняка нездорова, сестра!

Все верно, вернувшись из столицы, я изменила разом всем своим привычным обыкновениям и скрылась в доме, заняв себя бытом, и при каждом удобном случае принималась за вышивание. Эдвард теперь оказался вынужден сопровождать Энн и Эмили на все вечера и балы, благо, не так часто их устраивали в наших краях. Это приводило дорогого брата в состояние крайнего расстройства. Прежде он мог отказаться от подобных выездов, ведь я берегла репутацию нашего семейства едва ли не лучше самого Эдварда.

— Люди порой меняются, — пожала плечами я.

— Меняются! — едва ли не с отчаянием воскликнул брат. — И я желаю знать, что именно изменило тебя! Что случилось, Кэтрин? Кто обидел тебя, дорогая, скажи мне? Твоя новая подруга? Мистер Оуэн? Мистер Уиллоби? Или сам лорд?

Куда проще было бы, если б меня действительно кто-то обидел… Но ведь это не так.

— Мисс Оуэн удивительно добросердечная девушка, ее брата я смело могу назвать своим другом, как и кузена… — улыбнулась я с грустью. — А лорд Дарроу был так милостив ко мне, что я никогда не смогу забыть его доброты…

Разговор стал для меня подлинной мукой, но дорогой Эдвард в полной мере унаследовал фамильное упорство Уоррингтонов, поэтому не намеревался отступать, пока не получит ответы на все вопросы.

— Положим, ты сказала мне правду, но тогда почему ты вернулась домой несчастная и разбитая?

Я устало прикрыла глаза.

— Прошу, не настаивай на ответе, Эдвард. Ради милосердия Создателя нашего, не настаивай.

В голосе моем звенели слезы… Но ведь Уоррингтоны не плачут… Уоррингтоны не плачут, не падают в обмороки… Как много того, что не делают представители моей семьи…

— Создатель… Что случилось, Кэтрин? Клянусь, я вызову на дуэль любого из них, только скажи, кто виноват!

Кто виноват?

— Тогда тебе следует вызвать на дуэль меня! — не сдержавшись, воскликнула я. — Меня! Это я во всем виновата! Я поступила недостойно по отношению к лорду Дарроу, обманула его доверие! Предала!

Сказать правду оказалось так… стыдно. Щеки пылали от смущения.

Брат замер, не сразу подобрав подходящий ответ.

— Ты… Что же такого ужасного ты совершила, Кэтрин? Я знаю тебя с рождения, ты любишь вертеть людьми, тут нет сомнений, но не способна на настоящую подлость.

А вот я уже сомневалась в этом, сильно сомневалась… Ведь я…

— Я помогла… Прошу, не спрашивай меня… — взмолилась я из последних сил.

Как могла я рассказать брату о подобном своем проступке? Нет… Брат начнет презирать меня, а ведь его мнением я дорожила едва ли не больше, чем мнением родителей.

— Хорошо, дорогая, — смилостивился надо мною Эдвард. — Я не стану больше расспрашивать тебя. Только, умоляю, приди, наконец, в себя, и стань снова моей несгибаемой и деятельной сестрой Кэтрин. Такой, как была всегда.