Я не знала рисовал ли их сам Хопкинс (а за свою долгую жизнь чем он только не увлекался) или кто-то другой, но теперь с интересом рассматривала пейзажи, которых больше не существовало в реальности, или изображения предметов, о назначении которых знали, пожалуй, только коллекционеры. А еще в альбоме встречалось множество портретов людей, но почему-то каких-то неправильных, и только чуть позже я поняла, что же в них так удивляло. Лица… слишком разные… с неправильными чертами, но гораздо более интересные, чем у моих современников, стремящихся к идеальной красоте, а потому часто слишком похожих друг на друга.
Постепенно я просмотрела альбом от корки до корки и, отложив его в сторону, разочаровано вздохнула. Да, он был интересен, но, пожалуй, только тому, кто увлекался историей живописи. Однако я по-прежнему не видела причин вписывать его в завещание наряду с недвижимостью в Сейнхилле или автомобилем премиум-класса.
Грустно осознавать, но, кажется, господин Хопкинс слишком переоценил мои способности разгадывать тайны. Я расстроенно закрыла альбом. Возможно, вернусь к нему чуть позже? Например, после чашки утреннего чая? Он всегда меня немного успокаивает.
Я вздохнула. Надеюсь, в конце концов меня осенит какая-нибудь идея, и в ожидании робота подключила свой вирт к инфосети. Но первое же название видеосюжета обрушилось на меня ледяным душем. «Резонансное убийство основателя корпорации «Долголетие», – прочитала я и поняла: правда выплыла наружу.
Недолго думая, я быстро просмотрела остальные новости и сделала неутешительный вывод: эта тема сейчас стояла в рейтинге на первом месте. Впрочем, я давно знала, что раскрытие инкогнито и убийство такой легендарной личности, как мой друг, не могло не всколыхнуть всю общественность Земли. Предположения и догадки сыпались нескончаемым потоком, а где-то между ними мелькало и мое имя. Нет-нет, Александру Беннет пока еще ни в чем не обвиняли, но я понимала: скоро доберутся и до этого.
Весь день я пребывала в каком-то нервном ожидании то полиции, то нашествия репортеров. Но пока все было тихо, и лишь к обеду через общую сеть вдруг позвонил… Сначала я даже подумала, что ошиблась, однако звонившим действительно оказался Освальд, мой бывший жених.
Мы рассталась чуть меньше года назад как раз после автокатастрофы, в которой погибли мои родители, и с тех пор больше не виделись. Но вот, надо же, он вдруг вспомнил обо мне.
Говорить с Освальдом и уж тем более видеться совершенно не хотелось, но иррациональное чувство вины за расставание по моей инициативе… Нет, я не должна была его испытывать, и все же именно оно заставило принять видеозвонок. Воздух посреди комнаты тотчас подернулся легкой рябью и передо мной возникла голограмма молодого человека.
«Да, за то время, что мы не виделись, Освальд совсем не изменился», – подумала я, изучая все тот же мягко очерченный подбородок и аккуратную родинку на щеке. Милый, вежливый, тактичный, воспитанный… ну что еще, казалось, нужно для создания крепкой семьи? По началу я тоже так думала, а вот родители, слишком хорошо зная свою дочь, сразу воспротивились такому браку. Ах, как же я тогда на них злилась. И только чуть позже поняла, почему они не воспринимали моего жениха всерьез. Освальд оказался слишком инфантильным и слабым, чтобы поддержать в трудную минуту, и позже я сама разорвала тяготившие нас обоих отношения.
– Лекси, дорогая, как же я рад тебя видеть!
Знакомое до боли обращение заставило сначала вздрогнуть, а затем привычно нахмуриться.
Как он только умудряется раздражать меня, так ничего толком и не сказав?! Ну ведь знает прекрасно, как я ненавижу все эти его «Лекси» и «дорогая», но Освальд почему-то всякий раз про это как-то совершенно «случайно» забывает.
от 31.01.
– Сегодня вся сеть бурлит от сообщений о твоем… – он закашлялся, в смущении подбирая нужное слово.