Я снова невольно взглянула на сенатора. Какая-то часть меня все еще отказывалась верить в происходящее, но другая – уже осознала потерю, и это именно она сейчас безутешно рыдала, прощаясь с близким человеком.
Я снова будто выпала из реальности на какое-то время и очнулась только благодаря сообщению САУ: «Леди Александра, напоминаю: время пребывания на частной посадочной площадке без разрешения владельца строго ограничено».
Я вздрогнула от неожиданности. Черт! Как не вовремя! Но смерть одного человека действительно не останавливает течения жизни остальных миллионов. В последний раз я оглянулась на сенатора, уже стоя на пороге комнаты.
Теперь передо мной была снова та же картина, которая навсегда запечатлелась в затухающем сознании моего друга: большое панорамное окно и город, светящийся миллионами огней. На секунду мне показалось, что это не я сейчас смотрю на него, а сам город заглядывает в комнату, огромный и непостижимый в своем величии. А ведь, возможно, именно сейчас где-то там среди бесконечных небоскребов и воздушных трасс прячется убийца. Эта мысль кольнула иглой и заставила замереть на месте. Как же я ненавидела его, того незнакомого, но уже принесшего горе и в этот дом, и в мою жизнь. Я не знала, как он выглядел, но уверенность в его чудовищности изнутри не вызывала никаких сомнений. Ведь он посмел украсть у меня тысячи спокойных тихих вечеров и задушевных разговоров, миллионы радостных и грустных мгновений, потому что отнял и самого Хопкинса.
Я взглянула на фигуру Питера, застывшую в кресле. Тени в полумраке всегда казались мне какими-то таинственными, но теперь они производили гнетущее впечатление. Тьма словно медленно поглощала эту комнату вместе с тем, что в ней находилось. Конечно же, я понимала: это всего лишь плод моего воображения, но избавиться от неприятного ощущения уже не могла.
Нет, нет! Не хочу помнить Хопкинса таким! Пусть лучше в воспоминаниях останется его всегда такой проницательный взгляд и нечастая, а от того особенно ценная улыбка.
Только когда я вышла из комнаты, почувствовала некоторое облегчение и смогла мыслить более здраво. То, что следовало сообщить о случившемся в полицию, не вызывало никаких сомнений. Однако и во всеуслышание заявить, что была в такой час в квартире сенатора я тоже не могла. Слухи слухами, но до сих пор они оставались полностью бездоказательными. И мне не хотелось, чтобы это изменилось. Нет-нет, я не желала лишний раз марать в грязи имя достойного человека. Тем более, что я ничем не могла помочь следствию, ведь ни о личности преступника, ни о причинах, побудивших его пойти на убийство, ничего не знала.
«Камеры наблюдения скорей всего отключены так же, как и роботы», – предположила я. Но проверить это все-таки стоило! А поскольку все коды доступа Питер Хопкинс выдал мне еще в начале нашего знакомства, легко подключилась через вирт к системе охраны квартиры. Да уж… кто-то в ней поработал на славу, действительно отключив и роботов, и камеры. Таинственный преступник заранее подготовился к нападению на Хопкинса. Его действия совсем не выглядели спонтанными. Вот черт, и кому мой друг мог настолько помешать? Впрочем, у сенатора действительно могли быть враги, о которых я не имела ни малейшего понятия.
Я отключила вирт от охранной системы и зашагала по знакомому коридору, стремясь поскорее покинуть квартиру, но у кабинета снова невольно приостановилась. От вида беспорядка, оставленного в нем убийцей, мои пальцы сжались в кулаки.
«Леди Александра, – послышался голос из встроенного в ухо динамика, – через несколько минут должно прийти уведомление о штрафе «за несанкционированную парковку». Голос САУ прозвучал по-механически холодно и бездушно, у меня же внутри сейчас полыхал вулкан из ненависти и боли. «Да к дьяволу все эти штрафы!» – чуть не выкрикнула я, но разум все-таки возобладал над чувствами. Попадать в регистратор нарушений было нельзя, иначе никакого инкогнито мне бы уже не светило.
На улице я внимательно огляделась по сторонам. Но соседние посадочные площадки оказались пусты. Так что я, больше не колеблясь ни секунды, прошла от двери квартиры до своей машины.
На запрос вирта САУ ответила мгновенно. Дверца машины отъехала в сторону, и я забралась в салон. «Только не вздумай сломаться», – мысленно взмолилась при этом. Излишнее промедление или поломка теперь могли стоить неприятных разбирательств сначала с полицией, а потом и с журналистами, которые раздули бы факт моего присутствия в доме сенатора глубокой ночью до невероятных масштабов. Нет, Питер Хопкинс не заслуживал общественного порицания.