Выбрать главу

От его длинной речи зрители явно заскучали и Ангелина Врайтс, как опытная ведущая, быстро передала слово, словно мяч в игре, другому гостю. Ним оказался тот самый представитель «Долголетие» господин Миллер. Вот он-то как раз говорил правильно, красиво и даже умудрился поставить акцент на том, что это именно корпорация продолжает сейчас дело сенатора. Но я была уверена: его дифирамбы моментально превратятся в оскорбления, как только правда, из-за которой и убили Хопкинса, выплывет наружу.

После господина Миллера выступило еще несколько гостей, принадлежавших миру науки. И я охарактеризовала бы их речи примерно одинаково и двумя словами: восхищаюсь, но при этом страшно завидую, скорблю из-за утраты, но в тоже время злорадствую чужому несчастью. Увы, однако конкуренция в научной среде оказалась даже посильнее, чем в спорте!

На ток-шоу успели вспомнить и о политической карьере моего друга. Тут, конечно же, слово взял один из приглашенных сенаторов. Он с присущим многим политикам красноречием заговорил о достижениях и долге перед Землей.

– Ну и тип, – совсем тихо пробормотала я, удивляясь такому красивому пустословию и изворотливости.

– Типичный политик перед выборами, – фыркнул Дим.

– Хорошо, что господин Хопкинс был не таким! Он никогда не старался выглядеть лучше, чем он был на самом деле!

– Ты слишком его идеализируешь! – нахмурился Дим: – Возможно, Питеру Хопкинсу просто не была нужна вся эта мышиная возня! Ведь он получил должность сенатора пожизненно и мог себе позволить не заниматься подобной ерундой.

Не знаю… может, Дим в чем-то и прав? Никто ведь, в конечном счете, неидеален, даже такой человек, как Хопкинс. Но в то же время я понимала, что он навсегда останется для меня тем светлым лучиком, который когда-то помог не упасть в бездну.

Между тем в зале вновь заиграла музыка, и Ангелина Врайтс объявила рекламную паузу. Ее слова в очередной раз преобразили студию, возвращая ей первоначальный вид.

«А карета, как говориться, превратилась в тыкву», – насмешливо подумала я, наблюдая, как мебель из красного дерева растворяется в воздухе, оставляя после себя давно привычный пластик, а огромное панорамное окно становится белой стеной.

Впрочем, гостей такие детали явно не смущали. В отсутствии камер они ожили, напряженные во время съемки лица теперь полностью разгладились, и в зале царила атмосфера какой-то всеобщей расслабленности. Но она меня ничуть не обманула, ведь я прекрасно понимала: главная битва еще впереди.

Мой взгляд переходил с одного гостя на другого, пытаясь примерить на каждого из них образ жестокого убийцы, но интуиция молчала. Впрочем, не стоило спешить, ведь еще не все действующие лица собрались в этом зале. Единственные, кто пока вызывал много вопросов, это майор Костас и господин Лучиелли. Помню, как в нашу первую встречу они были враждебно настроены друг к другу. Сейчас же эти двое мирно что-то обсуждали. «Интересно, и о чем они говорят?» – едва слышно пробормотала я. Но в ответ тут же раздался голос Джоанны:

– Могу организовать прослушку.

Я восхищенно кивнула. Ее возможности и в самом деле безграничны!

А через несколько секунд из моего вирта уже раздавались знакомые голоса. Но как?! Как Джоанна это сделала?! Оказывается, она воспользовалась одним из роботов-официантов. Тихие и незаметные они ни у кого и никогда не вызывали недоверия. Вот и сейчас один из них неподвижно застыл у спинки кресла, в котором сидел Лучиелли, и теперь я прекрасно слышала этих двоих.

– Почему мы занимаемся какой-то ерундой, а не ищем эту художницу? – раздраженно бросил майор Костас.

– Нам приказали присутствовать на шоу. Вот теперь сиди и не высовывайся, – откликнулся Лучиелли.

– Легко сказать! Да я же терпеть не могу все эти передачи!

– Это ты не их не любишь, а боишься выступать на публике.

– Ничего я не боюсь! – тут же возмутился майор, но его слова все равно прозвучали фальшиво: – Считаю все это бесполезной тратой времени! Лучше бы я сейчас вообще со своими ребятами шерстил всех этих работничков медиа-центра.

– Ну да, любишь ты действовать силой! Впрочем, наш покровитель скоро будет здесь, а он лучше знает, что и как нам делать.