«Вы арестованы… арестованы… арестованы…», – бесконечно пульсировало в сознании. Но за что?! Понятно, дело было в сенаторе. Скорей всего полиция побывала на Айвер-стрит и нашла его тело. Но, черт возьми, почему при этом арестовали именно меня? Никто ведь не знал, что я была там в ту ночь.
От круговорота безрадостных мыслей меня отвлек вид здания Главного управления полиции Лондона. Оно было мне знакомо, впрочем, как и любому другому художнику нашего города, поскольку рядом с ним находился офис «Арт-коллекшин» – самого известного аукциона в Лондоне.
У входа в полицию, как всегда, толклась куча народа, но почему-то казалось: все они в этот момент смотрят только на меня. Ну как же, привезли преступницу! Хорошо хоть браслеты еще не додумались одеть, иначе бы я, наверное, точно сгорела со стыда. Последняя из рода Беннетов и вдруг здесь под конвоем.
В сопровождении охраны я прошла пункт пропуска и оказалась в большой округлой комнате, из которой вело несколько ярко освещенных коридоров. Их свет показался мне настолько пронизывающим, словно рентгеновские лучи, что пытались выяснить любое отклонение от нормы не только в теле, но и в мыслях.
Скорее всего будь я сейчас одна, плюнула бы на все и немедленно развернулась к выходу. Там моросил мелкий противный дождик, но тем не менее он казался сейчас предпочтительнее этих холодных коридоров. Однако ситуация требовала держать свои эмоции в узде, вот я и натянула вожжи на сколько смогла.
«Они во всем разберутся! Ты ни в чем не виновата!» – прошептала я, пока мы поднимались на лифте. Потом в сопровождении все тех же роботов я прошла по длинному неширокому коридору. Несколько десятков дверей, которые промелькнули мимо, отличались лишь номерами на округлых металлических табличках. У одной из них роботы и остановились. «Тысяча семьдесят три», – машинально отметила я прежде, чем войти внутрь.
В кабинете, совершенно безликом и пустом, меня встретил уже не робот, а мужчина в такой же серой форме, как и у прочих полицейский. При виде посетительницы он оторвал взгляд от экрана, расположенного на простом, даже не прикрытом голограммой, пластиковом столе, и я тут же невольно отметила и немного грубоватые черты лица, и квадратный подбородок, и крепкую мускулистую шею. Хм, внешность типичного военного удалась ему на славу. Впрочем, большинство землян могло позволить себе менять ее хоть каждый месяц, другой вопрос, хватало ли у них на это средств.
– Александра Беннет, – бросил он коротко, будто рыкнул медведь, и указал на стул.
Я осторожно опустилась на его краешек, словно даже от мебели сейчас ожидала подвоха, а затем снова посмотрела на полицейского. Грозно сдвинутые у переносицы брови и тяжелый взгляд... Несколько долгих секунд он изучал меня в полной тишине, а когда я уже успела вся известить от волнения, наконец заговорил:
– Наверняка, вы знаете, почему вас привезли в Управление.
Догадываюсь! И это меня до чертиков пугает! Но внешне я лишь беззаботно пожала плечами.
– Вы нарушили статью сто девяносто один Общепланетарного уголовного кодекса по пункту 1, 3, 19 и 42.
Вот это да! И когда это я, интересно, столько успела натворить? Мысленный сарказм сейчас казался лучшим оружием против все сильнее нарастающей паники.
Что же касается всех этих статей… Ну что я могла о них знать, если всегда даже парковалась в правильных местах? И будь я все той же наивной домашней девочкой, которой была больше года назад, непременно бы растерялась и не смогла вымолвить ни слова, но долгая и упорная борьба с кредиторами и их адвокатами все-таки дала свои плоды. Нет, так просто я не сдамся! Да и мое аристократическое воспитание, которое когда-то с таким упорством вбивала в меня бабуля, вдруг подняло голову.
– И вы смеете обвинять леди в нарушении законов?! – заявила я, старательно изображая на лице возмущенное высокомерие.
В ответ мужчина поморщился, словно перед ним сейчас сидела не молодая девушка, а бородавчатая жаба.
– Ладно, я понял: значит на признание надеяться не стоит. Ну ничего, – уголки его губ едва заметно приподнялись, будто он сейчас в тайне насмехался над таким глупым запирательством, – в Управлении умеют добиваться своего.