Несколько секунд она молча внимательно изучала меня, а затем с раздражением воскликнула:
– Все! Не могу больше терпеть!
Я с горечью вздохнула. А ведь ей, должно быть, ничуть не легче, чем мне.
– Может тебе станет хоть чуть-чуть легче после перезагрузки?– осторожно предположила я.
– Это, похоже, не мне, а вам обоим она нужна! – вдруг рявкнула Джоанна: – Нет, ремонт моим роботам, конечно, необходим, но Димитрий же в таком состоянии только наоборот все ломает. Вот, например, недавно Р-22 вместо руки прикрепил ногу или…
Я не сразу поняла смысл ее слов, но когда он до меня дошел… Сердце громко забилось от волнения.
– Дим… Дим жив?! – едва вытолкнула я из себя непослушными губами, и тут же все внутри застыло в тревожном ожидании.
– Ну, а что ему сделается-то?! – удивилась Джоанна: – Подумаешь, выпал из окна. Так я ему на помощь отправила автомобиль. А что взрывом немного задело, то мои роботы потом в Лабиринте все исправили.
Значит, спасся! Мир вдруг наполнился такими яркими красками. Я даже на мгновение забыла, что передо мной голограмма, и попыталась обнять Джоанну. Как же сказочно легко и свободно! Я ощутила себя будто парящей в невесомости. Жив! Он жив! Мне захотело даже запеть от счастья.
Но когда первая радость немного улеглась, в голове стали возникать вопросы.
Почему он тогда не захотел увидеться со мной? Неужели я ему настолько безразлична? В груди что-то неприятно кольнуло от этой мысли. А ведь Дим и в самом деле когда-то говорил: как только расследование закончится, наши пути разойдутся. Но с того времени ведь так много всего изменилось…
– Ну что? Ты готова? – прервала мои раздумья Джоанна.
– К чему?
– К возвращению в Лабиринт.
Я вздохнула. Нет, если Дим не хочет этой встречи, то…
– Прости, я туда не вернусь.
Джоанна нахмурилась, и я приготовилась услышать от нее гневную тираду, но она вдруг с тоской посмотрела на меня.
– Это я во всем виновата. Мне и исправлять, – пробормотала она, обращаясь скорее к самой себе, чем ко мне, а затем громко выпалила: – Он думает, ты умерла.
– Но почему?! Кто сообщил ему подобную глупость?!
Моему удивлению не было предела.
– Я, – неожиданно призналась Джоанна.
Не может быть! Я уставилась на нее во все глаза.
– Я подумала, так будет лучше. И он больше не будет страдать, но похоже сделала только хуже, – Джоанна опустила голову, однако уже в следующее мгновение вновь взглянула на меня: – Скажи, что ты к нему чувствуешь?
Задай она этот вопрос до катастрофы, я бы, возможно, еще долго сомневалась, путаясь в собственных чувствах. Но теперь…
– Я его люблю!
– Тогда почему не хочешь вернуться?!
Мои мысли вновь утонули в сомнениях. А вдруг известие, что я жива, ничего не изменит?
– Видишь ли…
Как бы получше объяснить Джоанне свою позицию?
Но программа заставила меня позабыть обо всем единственной фразой: «Он тоже тебя любит».
– Что?!
Сначала я ей не поверила. Ну что она может понимать в чувствах и тонкостях человеческих отношений?
– Значит, все еще сомневаешься? – уточнила Джоанна и, сведя брови к переносице, внезапно заговорила: – Не пойму я вас, людей! У нас в механическом мире все просто и понятно: у каждой шестеренки есть свое место и назначение. У вас же все настолько непонятно и запутано. Вот, например, я же предлагала Димитрию отомстить его родне за отношение к собственному сыну. И знаешь, что он мне ответил?
Я отрицательно покачала головой.
– Что он их прощает! Представляешь?! Хоть я же видела, какую боль принесло ему их предательство. А с тобой? Ситуация ведь в чем-то повторилась. И я снова предложила отомстить.
Э-э-э… вот так поворот!
– … но он заявил, что нельзя обижать девчонок. Тогда я подумала: «Ладно! Хорошо! Значит подождем, пока ты вырастешь». А через пятнадцать лет я напомнила об этом Димитрию. Он же с таким изумлением уставился на меня, будто я сказала какую-то величайшую глупость. «Ну хорошо, раз Димитрий не хочет, значит, займусь этим сама», – решила я тогда и попыталась испортить тебе жизнь с помощью роботов и бытовой техники. Помню, как ты возмущалась, когда у тебя что-нибудь выходило из строя…