Пока я прокручивала в голове все эти факты, Айталь продолжала выплёскивать гнев в мою сторону, совершенно не стесняясь в выражениях, словно грузчиком на складе работала в три смены за копеечную зарплату, а не являлась представительницей уважаемого семейства. Впрочем, порой гнилая натура пересиливает и воспитание, и положение в обществе. Будь моя воля, с удовольствием познакомила бы родственницу с весьма крепкими оборотами родного мата. Но нельзя, увы, нельзя.
– Кристина, ты меня вообще слушаешь или опять в облаках витаешь? – всё больше распалялась Айталь, ставшая уже пунцовой от возмущения.
– Да.
Мой короткий ответ окончательно ввёл в ступор старшую сестру Ойгена, и она резко замолчала, шлёпая пухлыми губами, будто рыба, выброшенная на берег.
– Извинись! Немедленно! – притопнула правой ногой Айталь, скрещивая руки на пышной груди.
Учитывая, что даже пышкой её назвать было уже нельзя, хотя я никогда не имела ничего против людей с избыточным весом, тем более морбидным ожирением, не рекомендовала бы ей так туго затягиваться в корсет. Иначе так и до гипоксии недалеко. Впрочем, как тут удержаться и не съехидничать, что Айталь уже неоднократно испытала это состояние на себе, получив в конечном счёте необратимые повреждения мозга, так как в здравом уме придумывать столь изощрённые издевательства, каким она любила подвергать Кристину, ни один человек бы не стал. Меня удерживало лишь два веских аргумента: во-первых, это слишком глупо – упускать второй шанс прожить полноценную жизнь, после того как первая оборвалась, а во-вторых – Софи, которую оставить на съедение этому серпентарию было искренне жаль.
– Я жду извинений, Кристина!
Я положила книгу на колени, а затем посмотрела на Айталь, делая вид, что не понимаю, о чём речь: – Немного не соображу, за что мне следует просить прощения. Во время обеда лишь сказала, что ориентирнуюсь на тебя, а насколько мне известно, не далее как на прошлой неделе ты хвасталась, что на твою руку объявилось аж два претендента. Из чего сделала для себя вывод, что раз пользуешься успехом у противоположного пола, значит, есть, на что обратить внимание и принять к сведению. Возможно, Ойген тогда станет больше уделять мне внимания.
У старшей золовки опять не нашлось, что мне ответить, но в глазах промелькнуло что-то такое, что заставило меня внутренне напрячься. Похоже, что рассчитывать на поддержку мужа не придётся: всё давным-давно решено. И вот от этого стало страшновато, ведь если я угадала, и все «несчастные случаи» были подстроены с молчаливого согласия Ойгена, то придётся побороться за свою жизнь не только перед Доротеей. А вот и она сама, легка на помине.
– Айталь! Ты нас задерживаешь! Сколько можно тебя ждать?
Возникшая на пороге библиотеки свекровь, гордо продефилировала мимо меня, направляясь к старшей дочери, пока две другие топтались в коридоре.
– Я просто хотела поговорить с Кристиной, матушка.
– Поговорила? Идём.
Я выждала ещё четверть часа, после чего, скинув туфли, тихонько подошла к окну и выглянула наружу, стараясь оставаться скрытой от посторонних глаз за портьерой. Четыре фигуры, частично скрытые под кружевными зонтиками от солнца, удалялись от дома по направлению к центру сада, где располагался фонтан. Вот и чудненько,значит, мне никто не помешает. Прикрыв на всякий случай атлас самым большим по формату фолиантом со старинными балладами, начала листать справочник, ища земли Майеров и Верберов. То, что Кристина имела двойную фамилию, а не сменила девичью на мужнину, тоже о многом говорило. Однако... Вперившись глазами в изображение юго-востока Бронхеджа, я соскочила на ковёр и подбежала к шкафам. После завтрака сил прибавилось, и самочувствие значительно улучшилось, но всё равно некоторая слабость сохранялась, поэтому пришлось немного постоять, прислонившись лбом к стеклянной дверце.