На завтрак я явилась уже переодевшись в «модернизированном» платье, положив сумочку себе на колени. Сёстры Ойгена, уже даже не скрывали своей радости по поводу того, что вскоре избавятся от лицезрения моего вечно снулого вида. Вот кто бы говорил! Та же Эрсель редко когда отличалась доброжелательным, не говоря уже о счастливом выражении лица. Меня утешало лишь то, что вскоре этот цирк с конями вскоре закончится и больше этот табун не увижу. Мой внешний вид Ойген одобрил, заметив, что так и следует одеваться женщине, чувствующей свою вину перед семьёй мужа. После завершения завтрака он сразу же велел идти к карете, чтобы зря не тратить его время на бессмысленные сборы. А вот присутствие внутри Бинди с Софи на руках меня немало удивило. С Ойгена станется вышвырнуть нас прямо возле здания суда как только мои подписи будут проставлены на соответствующих бумагах. Хорошо, что Бинди пояснила, что девочку просто покажут в качестве доказательства моей несостоятельности как жены. Софи испуганно жалась к ней, но в присутствии няни пришлось прикусить себе язык, чтобы не начать успокаивать дочь. Было безумно её жаль, но показывать заинтересованность в ней было нельзя, чтобы не дать Ойгену козырь в руки.
Дорога заняла около трёх часов, в чём я смогла удостовериться, взглянув на часы на башне ратуши. Похоже, что муж известил заранее о наших намерениях, поэтому нас сразу проводили к судье. Увидев нас, суровый старик грозно взглянул из-под кустистых бровей:
– Ойген Ристоф Майер и Кристина Вильгемина Вербер-Майер, уверены ли вы в своём решении расторгнуть брак, несмотря на наличие общего ребёнка?
Ойген тут же взял слово, передав секретарю бумаги, удостоверяющие наши личности, свидетельства о браке и рождении Софи. В принципе, ничего лишнего муж не сказал, просто обрисовал вкратце ситуацию, а также причину развода.
– Кристина Вильгемина Вербер-Майер, признаёте ли вы свою вину в рождении больного ребёнка, а также невозможности подарить супругу наследников?
– Да.
– Понимаете ли, что это заявление несёт отказ от земель, титула и содержания господином бароном?
– Да.
– В таком случае после осмотра вашей дочери лекарем, который подтвердит или опровергнет выводы, сделанные его коллегами насчёт состояния ребёнка, я приму решение.
Нас выпроводили за дверь, а Бинди с Софи увёл секретарь. Сложно передать, чего стоило мне сохранять внешнюю невозмутимость, пока они отсутствовали. Время тянулось в час по чайной ложке, заставляя с каждой минутой нервничать всё больше. Если раньше я была бы рада услышать, что ошиблись и предыдущие лекари, и сама, то сейчас желала, чтобы все диагнозы и прогнозы подтвердились. Наконец, нас снова пригласили к судье.
– Немощность вашей дочери подтверждена, а потому, если вы не передумали насчёт развода, готов его засвидетельствовать.
Ойген быстро подмахнул все документы, а я внимательно вчитывалась в каждую строчку, дабы удостовериться, что никаких подвохов там нет. Муж раздражённо поджимал губы, но молчал. Ознакомившись с последним листом, я обратилась к судье:
– В качестве жеста милосердия господин барон пожелал мне передать некоторое имущество, которое останется в моей собственности после расторжения брака. Вы можете удостоверить договор, господин Рихтер?
– Да, я обладаю такими полномочиями. Будут ли какие-либо возражения или дополнения?
– Хотела бы сразу распорядиться насчёт этого имущества, а также иного, которое будет мной нажито к моменту моей смерти правопреемницей становится моя дочь, София Анналейса Вербер, которая получит мою фамилию после расторжения брака с бароном Майером согласно действующему закону, а право опеки получит заведение для сирот, находящееся под кураторством местного муниципалитета.
– Да, я внесу ваше пожелание. Если впоследствии вы решите составить завещание, то этот пункт будет по-прежнему иметь силу.
Ох, как же перекосилось лицо Ойгена, когда он это услышал! Ещё бы, ведь таким образом я подстраховала себя от «внезапной» гибели на случай, если он всё-таки решит, что домик у озера слишком жирный кусок, чтобы от него отказываться. Слишком запоздало муж понял, почему я попросила отдать мне перед тем, как карета должна была отправиться, документы на недвижимость, которую по сути сама и выкупила отступными. Но желание обрести свободу поскорее перевесило и он поставил свою подпись ещё и на договоре передачи прав. Только после этого я подписала все бумаги.