– Прекратите колошматить кулаками, иначе точно не смогу её открыть!
Стоило мне это произнести, как шум мгновенно прекратился. Я воткнула документы в крючки для одежды, вбитые в стену, и не выпуская сковородку из правой руки, потянула за рукоять на засове. Толкнув от себя дверь, на всякий случай сделала пару шагов назад, чтобы иметь возможность полноценного замаха.
За порогом оказался взъерошенный светловолосый мужчина лет тридцати, смотревший на меня с таким удивлением, словно ожидал увидеть на моём месте кого-то другого.
– Итак, кто вы такой и по какому праву смеете предъявлять столь возмутительные обвинения в мой адрес? Я хозяйка этого дома и могу предъявить все необходимые документы, причём заверенные у судьи города Гендринга.
Незнакомец оторопел ещё больше, а я выдернула документы из крючков и, встряхнув свободной рукой, чтобы бумага развернулась, показала договор передачи бароном Ойгеном Ристофом Майером в пользу госпожи Кристины Вильгемины Вербер дома и земли вокруг него, включая озеро. Кстати, позади ещё располагается небольшой пруд, но он тоже входит в эту территорию, а не упомянут, так как имеет слишком малые размеры и не имеет названия.
– Так вы наследница Верберов? – прочитав моё имя, предположил незнакомец.
– Нет. А вот кто вы такой мне до сих пор неизвестно.
– Простите... Меня зовут Вильгельм Дейтер Вангер, – представился мужчина, а потом пробормотал. – Всё равно дядя не мог отказаться от этих земель... Он же знал, что они мне нужны...
Я быстро кинула договор на скамеечку, отодвигая её ногой подальше от двери, дабы исключить возможность Вангера дотянуться до них. Кинув быстрый взгляд через плечо, убедилась, что Софи точно не свалится с лавки, а раздавшийся шорох был вызван лишь тем, что она пыталась спрятаться за одним из тюков.
– Я так понимаю, что вы не просто находитесь в родстве с бывшим владельцем, а являетесь его племянником? Если у вас есть какие-то претензии к барону Майеру, то вы должны с ним выяснять отношения, а не со мной, а тем более пугать меня и мою дочь.
Услышав, что я не одна, Вангер побледнел, потом отклонился вбок, пытаясь разглядеть всё, что творится позади меня. – Простите, я не хотел... Но ведь к озеру подъезжал ещё какой-то мужчина...
– Это был кучер, который даже не соизволил помочь с вещами, и пришлось самостоятельно добираться сюда, позаимствовав лодку у местных браконьеров. Или вы надеялись, что сюбда явится сам барон Майер? Ха. Ха. Ха. Мне незачем вам лгать, вы и так прекрасно можете понять это по моему внешнему виду. Теперь, если все недоразумения улажены, попрошу вас покинуть мой дом, а также территорию, которая принадлежит также мне. Лучше бы за браконьерами следили, иначе претензии буду предъявлять уже я за нарушение границ частной собственности, и тогда вопрос будет решаться уже в суде. Если это были люди барона Майера, которому принадлежат ещё и земли семьи Вербер, то можете не сомневаться: по отношению к нему будут приняты те же меры.
С ним вот и решайте законность расписки, данной вашим дядей в счёт проигрыша, согласно которой суд окончательно присудил ему эти земли вместо денежной компенсации. Если есть сомнения насчёт этого решения, то можете заплатить барону соответствующую сумму, вот только могу сказать, что за договор передачи он с меня взял три тысячи монет: именно эта сумма указана дополнительным пунктом внизу договора. Не согласны с решением обоих судей, в таком случае оспаривайте все действия в королевском суде. В принципе, эту же сумму вы можете выплатить мне, выкупив территорию, в которой заинтересованы, по договору. Но просто так я вам ничего не отдам, так как у нас с дочерью больше ничего нет.
Я, конечно, блефовала по полной, так как денег на судебные издержки у меня не было – слишком дорогое удовольствие, насколько сумела уяснить из тех решений различных инстанций, что видела в сейфе у Ойгена. Но в остальном не соврала ни на грамм, так как готова была бороться за нас с дочерью до последнего. Впрочем, судя по тому, как был одет Вангер, в последнее время он тоже не сильно шиковал. Да, тёмно-зелёный костюм некогда был пошит из хорошей ткани, но со временем заметно износился. Учитывая, как кончил его дядя, хорошо хоть от него не разило перегаром. Понимаю, что с моим реальным происхождением нельзя так судить о людях, но из всей моей семьи только я более-менее выбилась в люди, а не пошла по кривой дорожке. Здесь хоть мир другой, а пороки – те же.