— Надеюсь, вы знаете, что сладкое лучше всего восстанавливает магическую силу? — с усмешкой спросил куратор. — Его особенно любят девочки.
— Я не люблю сладкое, — парировала в ответ.
— Тогда считайте, что вам придется съесть его как лекарство, — совсем не огорчился Горич.
Смерив его взглядом, я вздохнула и спросила:
— Но что произошло там, в тупике? Что вы поняли, господин куратор?
Его лицо сделалось серьезным.
— Помните свет, Вяземская?
Еще бы мне не помнить! Он едва не ослепил меня. До сих пор перед глазами нет-нет да и промелькнут яркие зайчики-блики.
— Тот, кто нам противостоит, черный маг или магиня. Я не успел понять. Слишком быстро все закончилось. Тьма, убившая несчастную девушку, была последствием сильного ритуала. А свет… — Милош задумчиво посмотрел на меня, — свет — это была ее душа.
Я вздрогнула.
— Душа?
— Да. Убийца забрал душу девушки, испепелив ее тело. Что-то такое я заподозрил, когда впервые прочитал отчет у Лехно. А теперь удостоверился в правильности своего предположения.
Я отвела взгляд и мысленно содрогнулась от ужаса. А вот джарганец, ну каков некромант! Ведь понял то, чего не поняла я! Он действительно хорош в своем деле. Жаль, что из пепла невозможно поднять мертвого. Убийца все предусмотрел.
Самый страшный грех для мага — забрать чужую душу, лишить ее возможности перевоплотиться снова. Тот, кто сейчас убивает людей на улицах столицы, или безумен, или идет к еще более опасной цели.
Так размышляя, я другими глазами посмотрела на своего куратора. Милош Горич стал мне немного нравиться, конечно только с профессиональной точки зрения. А еще я была уверена, что эта практика будет незабываемой!
— Хорошо, что вам удалось увидеть прошлое, — между тем продолжил горец. — Станислав был прав. У вас очень редкий и сильный дар, Вяземская. Но я буду вынужден настаивать, чтобы вас отстранили от этого дела.
— Но почему? — возмутилась я, и мое неприятие к Горичу снова вернулось на прежние позиции. Надо же, не успела я подумать о нем хорошо, как он говорит такое!
Меня — и отстранить! Но я не хочу в контору! Не хочу садиться за бумаги и копаться во всякой ерунде. И точно знаю, что могу быть полезной в этом деле. Ведь сам Лехно так считает! А уж он-то, как никто другой, разбирается в практикантах.
— Потому, что вы женщина, — спокойно ответил Милош. — Потому, что все это слишком опасно, а вы очень юны и еще не видели жизнь. — Он на миг поджал губы и смерил меня взглядом. — Да просто потому, что женщины не должны рисковать собой. А я чувствую, что это дело доставит нам немало хлопот и волнений.
Я прищурила глаза, гневно глядя на своего куратора.
Ну, пусть думает, как ему нравится. Все равно в итоге решать не ему, а господину Лехно. А Станислав Иванович дал ясно понять, что во мне нуждаются.
Оставшийся путь до кафе, именуемого «Снежные горки», мы ехали молча. Я, переполненная искренним возмущением, где-то в самой глубине души, ну очень глубоко, понимала правдивость слов джарганца. Но осознавала и то, что если сейчас позволю себя отстранить и отступлюсь, то никогда не смогу заниматься работой, к которой имею призвание с самого рождения.
И вот впереди показался центральный квартал с его фонтанами, чистыми улочками, зелеными деревьями, растущими вдоль тротуара. Квартал с бутиками и салонами, с крошечными кофейнями и магазинами, полными всего, что угодно душе, за которой есть туго набитый кошелек.
Платон остановил карету прямо возле «Снежной горки», и мой куратор, выйдя из экипажа, вежливо предложил мне руку, слишком пристально глядя в глаза.
Выбираясь наружу, я вдруг поняла, что мужчина прав. Пока сидела, чувствовала себя относительно хорошо. Теперь же, поднявшись на ноги, осознала, насколько слаба.
— Ожидайте нас здесь, — велел моему кучеру горец. — Я верну вашу госпожу уже через полчаса, и вы отвезете ее домой.
— Будет сделано, — послушно ответил Платон, а мы под руку с Горичем вошли в уютное кафе.
К моей радости, внутри оказалось почти пусто. Заняты были всего два стола, и на нас не обратили внимания.
От руки куратора я избавилась, едва он подвел меня к столику. Конечно же, если бы не слабость, я бы и не подумала держаться за него, а так пришлось.
Радует, что никто нас не видел, иначе сплетен было бы не избежать.
Подоспевший официант с поклоном предложил меню, но Милош, даже не заглядывая в список, попросил один сладкий чай и один крепкий кофе без сахара.
— И пирожные, — добавил он. — Самые сладкие, какие только есть в вашем меню.