Вот она сидит перед зеркалом и проводит гребнем по волосам. Вот поправляет шляпку и улыбается. Вот торопливо собирает в охапку книги и бежит к двери, наверняка спеша к своим ученикам или ученику. Не помню, сколько у Беловой детей, да это и неважно.
Вот она стоит у окна с чашкой чаю и смотрит, как во дворе медленно вспыхивают фонари и опускается ночь. А вот…
Тут я, кажется, немного сильнее, чем хотела, сжала руку Милоша и замерла, не в силах произнести ни слова.
Я увидела гувернантку, которая сидела на постели и творила магию, но магию не простую.
— Что это? — прошептала одними губами.
Серафима забралась на кровать, уселась, скрестив ноги, как деревенская девчонка, и, подняв руки, смотрела на магию, которая горела меж ее ладоней. Магия была подобна маленькому солнцу, и, глядя на нее, Сима улыбалась и была счастлива. Я чувствовала, как ее переполняет радость, и у меня самой стало как-то легко на душе, а затем прошлое пошло рябью. Так бывает с зеркалом озера, когда в него кто-то бросит камень. Секунда, другая — и все исчезло, а я покачнулась назад и ощутила, как Милош отпустил мою руку, но тут же придержал меня за талию.
— Вы в порядке, княжна? — спросил он мягко.
— Что это было? — спросила я, обернувшись к куратору.
Он отпустил меня, как-то резко заложил руки за спину и отступил на шаг.
— Я никогда прежде не видела такой магии, — продолжила тихо. — Похоже на магию света, но какого-то иного характера.
— Мне кажется, это ответ, — посмотрев мне в глаза, проговорил джарганец.
Я открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, когда в дверь комнаты тихо, но требовательно постучали.
— После объясню, — бросил Горич, и миг спустя в помещение вошли Седых и Клим. Рядом с ними была госпожа Белова, уже без собачки.
Она переступила порог с самым важным видом и протянула Милошу какие-то бумаги, заявив:
— Вот, рекомендательные письма Симы.
— Благодарю, — поклонился горец, а я удивленно подумала: почему это сама хозяйка дома приносит следователю бумаги, если могла передать их с кем-то из прислуги?
— Надеюсь, я смогла помочь, — произнесла Белова и почти мило улыбнулась.
Милош пролистал документы и, подняв взгляд на женщину, уточнил:
— Я могу забрать их?
— Конечно, — ответила она с улыбкой. — Сомневаюсь, что кому-то понадобятся чужие рекомендательные письма. И да, господин Горич, когда найдете родственников бедняжки, сообщите мне. Я распоряжусь, чтобы им отправили ее вещи.
— Это очень благородно с вашей стороны, — улыбнулся джарганец.
— Вы имеете дар нравиться людям, — не выдержала я спустя несколько минут, когда мы покинули дом Беловой.
Седых, шедший рядом с нами, отчего-то хмыкнул, а Горич не сказал ни слова по поводу моей фразы. Мы с целителем забрались в экипаж, и, прежде чем присоединиться к нам в салоне, Милош велел своему кучеру ехать в отдел.
— Что, на сегодня все? — спросила я, ощущая усталость после использования силы.
— Да, — ответил мой куратор и вдруг удивил, когда, покопавшись в кармане, достал небольшую плитку шоколада. Протянув ее мне, он велел:
— Ешьте, Вяземская. Вам надо.
Я фыркнула, но сладость приняла. А про себя решила, что с завтрашнего дня буду брать с собой шоколад. Потому что он действительно помогает.
— Благодарю, — произнесла, едва экипаж, качнувшись, покатил прочь от дома госпожи Беловой.
************
В отделе господина Лехно не оказалось. По словам секретаря, сидевшего в приемной, старший следователь отбыл по делу в соседний квартал.
— Он оставил вам записку, — заявил секретарь, протягивая Горичу сложенную вдвое бумагу. Я едва не вытянула шею от любопытства, когда Милош раскрыл ее и принялся читать.
— Интересно, — проговорил он.
Я удержалась от вопроса, понимая, что если джарганец решит, что информация, содержащаяся в записке, касается и меня, то непременно все расскажет. Пока он молчал. Лишь миг спустя покосился и спросил:
— Шоколад помог вам, Вяземская?
— Да, спасибо. — Я сжала шуршащую бумагу и взглядом поискала урну для мусора. Не отыскав таковую, положила бумажку в потайной карман платья, решив, что выкину позже, когда найду куда.
— Пойдемте в мой кабинет, — произнес Горич, — я хочу сказать вам несколько слов, прежде чем вы отправитесь домой.