Ханне их всех представили уже на борту аэростата, когда объявили время посадки.
Гондола, хоть с земли и казалась очень маленькой, вмещала в себя достаточно много: Ханну встретила гостиная-столовая, за ней начинался коридор кают, которых по обеим сторонам огибала прогулочная палуба с панорамными окнами. Заканчивалась гондола двумя салонами: мужским, с библиотекой и столом для игры в карты и женским: с фортепиано, мягкими диванами и кофейными столиками. На нижнем же этаже располагалась кухня, технические помещения и каюты персонала.
В целом, все устройство гондолы сильно напоминало обычный корабль, на котором Ханне уже ни раз доводилось плавать. Выделенная ей каюта оказалась довольно тесной, но кровать — не узкой, шкаф — вместительным. Имелось даже зеркало на стене, к которой примыкал стол с табуретом. Единственное, что не радовало — отсутствие окна, зато на стене висела картина — морской пейзаж.
Ханна как раз скинула пальто и поместила свои сумки в шкаф, когда почувствовала вибрацию, должно быть заработали моторы, аэростат взлетал!
Она не могла пропустить первый свой взлет и выскочила в коридор. Там людей не было, и это обрадовало Ханну, не хотелось показаться смешной в своей пробежке до смотрового окна, к которому девушка и прильнула, наблюдая, как земля медленно и плавно отдаляется. Гондолу почти не трясло, не сильнее, чем поезд или корабль при движении.
И вовсе не страшно это — лететь. Да, это не простая левитация, которой Ханна могла поднять себя метров на шесть максимум, аэростат поднялся гораздо выше, но его не бросает из стороны в сторону, стенки гондолы не скрипят и не разваливаются, из всех щелей не дует шквальный ветер… Если не смотреть в окно, и не поймёшь, что летишь под облаками…
— Первый раз летите?
Ханна так увлеклась, что не услышала чужих шагов. Резко обернувшись, она увидела графского охранника, господина Дроера, который с вежливой улыбкой на тонких губах смотрел на неё. Всё его лицо выражало интерес, только вот голубые глаза показались Ханне слишком холодными.
— Да, раньше как-то не доводилось, — вежливо улыбнулась Ханна, снова отворачиваясь к окну.
— Обычно путешествуете поездами?
— Изредка ещё и на кораблях. Но я удивлена, что вы это спрашиваете. Не сомневаюсь, на меня у вас уже подготовлено целое досье.
— Приятно иметь дело с умным человеком, — усмехнулся Дроер, а Ханне хотелось фыркнуть и напомнить, что её Анам Кара — дочь семьи Келнери, и она волей не волей наслушалась и насмотрелась на то, что за люди возглавляют Тайную Канцелярию и умеют делать работу того же Дроера в сто раз лучше.
— В таком случае вы должны понимать, что я не представляю никакой угрозы для вашего графа. Мне можно доверять.
— С вами можно продуктивно работать, это главное. А доверять… Я никому не доверяю.
— Мы все работаем в этом деле на графа Фэнрана, и мне сложно понять, как можно делать одно дело и не доверять, — Ханна удивленно посмотрела на мужчину. — Я привыкла доверять своим товарищам.
— Это приятно слышать, но не практично на мой взгляд. Доверять незнакомым людям рискованно, особенно наймитам, которые легко могут переметнуться к другому заказчику…
Поначалу Ханна ничего не имела против графского охранника, наоборот, Дроер показался ей симпатичным, у него было приятное, располагающее лицо и мягкий голос, но то, о чём он говорил, ей не нравилось. Она действительно привыкла доверять напарникам, даже если в итоге дело могло кончиться плохо, тем более среди её знакомых имелись наёмники, Камилла, которая была хорошим, честным человеком. Тот же Клаус ей прямо не врал тогда в Катакомбах и, наоборот, помогал, а не использовал. Ханне даже подумалось, что спроси она его прямо, не за Чашей ли он, получила бы честный ответ и просто просидела бы за барьером чуть дольше. И за наемников ей стало обидно.
— Все наймиты, с которыми я сталкивалась, не являлись злом во плоти. Возможно, в вашей практике и попадались неблагонадежные личности, но в моей… — Ханна старалась сдержаться, чтоб голос не начал дрожать от возмущения. — И за себя я могу ручаться…
— Против вас я как раз ничего не имею, — казалось, Дроер удивлен её реакцией.
— Зато вы имеете против моих товарищей, а это оскорбляет меня, потому как я с ними в одной связке!