Глава девятая. Прогулка по ветвям
Мы стремительно приближались к легендарному дереву урхулов, возвышающемуся над окружающим лесом, как могучий дуб над травой. Вблизи размеры его напоминали гору, вершиной уходящую в облака и заслоняющую большую часть неба. Раскинувшиеся неправдоподобно широко ветви тонули в густой кроне. Листья невероятного дерева могли бы спорить размером с ростовым щитом, а их шелест, неуловимо нашёптывал истории о тысячелетиях, прожитых зелёным исполином.
При внимательном рассмотрении оказалось, что само дерево и его ветви состоят из множества переплетённых между собой стволов-стеблей меньшего размера. Покрытые бурой корой стебли толщиной превосходили мою руку и тянулись в невообразимую даль. Плотно прижимаясь друг к другу, извиваясь и закручиваясь, как нити корабельных тросов, они образовывали прочную и гибкую структуру, способную противостоять ветрам и даже неумолимому времени.
Пока я с восторгом любовалась, урхулы слаженно лавировали средь огромных ветвей, следуя только им известному маршруту. Вскоре начали попадаться строения, ловко притаившиеся в густой листве. Первым оказался пост охраны с тремя стражниками в тёмно-зелёных костюмах. Восседающие на хитроумных насестах птицы проводили нас хмурыми взглядами. За их спинами удобно располагался арсенал метальных копий. Затем нам встретилась какая-то полузаброшенная хижина на ветке и неподалеку от неё вполне жилое дупло с изящным крыльцом.
Ещё один вираж и мимо пронеслась ветвь, с раскинувшейся на ней фермой. Только вместо милых овечек, резвящихся на травке, за плетёной оградой ползали гигантские белые черви с множеством коротеньких лапок-крючков. Экзотическая живность неторопливо жевала заготовленные для неё мясистые листья.
Внезапно последовал поворот и крутой подъём, обхватывающая меня сетка опасно затрещала. Болтаясь из стороны в сторону, я сжалась от испуга, но всё же рассмотрела сквозь пышную крону показавшийся вдалеке жилой квартал с парящими меж ветвей жителями. Жаль, что он тут же скрылся за плотной листвой. Нас несли в обход густонаселённых мест, по самым задворкам. Вероятно, пернатые друзья не желали раскрывать своих секретов даже званым гостям.
Свернув к центру дерева, птицы сбавили темп. Впереди появился высокий проём, ведущий в тёмный зал, вырезанный в главном стволе. Даже при своем нормальном росте я могла бы пройти в арку входа, не пригибаясь, сейчас же она казалась мне поистине впечатляющей. Стволы-стебли, свитые словно косы, обрамляли вход, а перед проёмом располагалась площадка, напоминающая балкон с резным ограждением, к ней сходились шаткие, на первый взгляд, мостки, совершенно бесполезные для сов. Похоже, нас несли в какое-то место, специально предназначенное для гостей, не обладающих крыльями. Как иначе объяснить наличие навесных дорожек для пешего передвижения, несвойственных другим зданиям урхулов?
Вновь съёжившись, с замиранием сердца наблюдала, как перегруппировывается моя дюжина, готовясь влететь в широкий, но всё же недостаточно просторный для такого количества птиц проход. Выучка не подвела сов. Вся группа прошла сквозь проём единым строем, и теперь я болталась всего лишь на расстоянии вытянутой руки от пола. Несмотря на вырвавшийся вздох облегчения, на миг всё же пожалела, что потрясающая бездна подо мной исчезла. Редкий гигант может похвастаться знакомством с урхулами, а кому про полёт расскажешь – не поверят.
Впрочем, просторный холл, в котором очутилась, очаровал меня не меньше бескрайних просторов, недавно расстилавшихся передо мной. Сплетающиеся стволы исполинского дерева образовывали подобие огромной беседки с несколькими входами разных размеров, какие-то из них годились разве что для карликов и вели в тёмную сердцевину великого древа, через другие же пара гигантов могла пройти, не пригибаясь. Полы покрывало расшитое серебром полотно, изготовленное из той же ткани, что и удивительная по прочности одежда урхулов. Красочные гобелены, изображающие сцены воздушных сражений, украшали живые стены. Никогда бы не подумала, что совы могут быть такими искусными ткачами и художниками. Меж двух самых роскошных шпалер амфитеатром расположилось несколько линий насестов из резного дерева и ряды странных кресел всевозможных форм и размеров. В остальном торжественный зал оказался практически пуст. Нас встречал лишь один представитель пернатого племени, восседавший на отдельно стоящей жерди, испещрённой множеством глубоких царапин. По подкрашенным сединой перьям и раскидистым бровям, выходящим за пределы лицевого диска, я узнала старого знакомого.