Матушка не считала нужным растить меня подобно оранжерейному цветку, не знавшему ничего, кроме стеклянных стен своего безопасного обиталища. И отец ее в этом полностью поддерживал.
В свои двадцать лет я до неприличия хорошо представляла, что же может понадобиться мужчине от женщины и как же именно это происходит… В глазах Мануэля Де Ла Серта было то самое выражение, которое говорило о том, что не одни лишь платонические чувства испытывал ко мне ибериец в тот момент.
Возможно, Эдвард был прав, и стоило попросить сделать на платье вырез поменьше…
Пусть я и знала об этой стороне жизни, но столкнувшись с нею, все равно испытала смущение и неловкость, пусть и постаралась не выдать собственные чувства.
Да, это игра для взрослых, и в нее не втягивают юных беззащитных девушек, каковой является моя младшая. Даже будучи более приспособленной к жизни, я и то оторопела.
Что же, меня хотя бы действительно посчитали особой, способной постоять за себя.
– Знаю, – кивнула я, не отводя взгляда от его лица. Кажется, я ступила на дорогу прямиком в ад. – Поэтому знаю и то, что когда вы держитесь с дамой подобным образом, даме стоит поостеречься.
Мануэль Де Ла Серта рассмеялся, возвращаясь к личине легкомысленной веселости. Дышать сразу стало куда легче, чем до этого.
– Вы и правда знаете меня, моя прекрасная цыганка, в этом нет сомнений. Но почему же я вас не знаю? Как я мог пропустить кого-то, подобного вам, в своем окружении?
Я на это лишь ответила:
– Быть может, вы не туда смотрели? Или же я не в вашем окружении?
Де Ла Серта будет чрезвычайно полезно помучиться сомнениями. А мне необходимо во что бы то ни стало сохранить свое инкогнито.
Наша беседа продолжалась еще некоторое время. Молодой человек изо всех сил пытался разгадать подброшенную ему загадку. Он упорно расспрашивал о моих обыкновениях, привычках, пристрастиях. А я говорил одну лишь истинную правду. Которая имела крайне мало общего с образом той леди Евы, который я представляла ежедневно на суд общества.
– Ума не приложу, как дама, подобная вам, не привлекла моего внимания! – воскликнул с досадой мой кавалер. – Когда вы обманываете меня? Сейчас? Или в иное время?
Происходящее доставляло мне изрядное удовольствие. В конце концов, когда бы еще я могла целый вечер наслаждаться обществом моего возлюбленного? Даже тревога, которую я испытала в начале вечера, отпустила.
– Как вы думаете? – спросила я почти что с откровенным кокетством. – Как подсказывает ваша интуиция? Настоящая ли я?
Его рука скользнула по моей щеке, заставив отшатнуться. Все же… Все же к подобному я не была готова. Как вообще можно подготовиться к подобным фамильярным, практически неприличным жестам?
– Прошу прощения, я… кажется, был чересчур смел? – как будто бы и сам смутился собственным поведением Де Ла Серта.
– В самом деле…
– Я не могу вам поклясться, что никогда не нарушу правил приличия… Но обещаю, что приложу все силы, чтоб держать себя в руках, – заверил меня молодой человек.
И мы снова танцевали, чтобы как-то сгладить неловкость, возникшую меж нами.
В душу закралось неприятное предположение… Не посчитал ли меня Де Ла Серта доступной из-за той излишней смелости манер, которую я ему продемонстрировала? Пусть это и не нанесло бы сейчас вреда репутации моей семьи, но… но я не хотела, чтоб он думал обо мне дурно.
– Вам придется постараться, сеньор, – усмехнулась я, – чтоб завоевать мое доверие.
Что же он думает обо мне?.. Жаль, что мысли прочитать невозможно даже будучи ведьмой…
– Приложу к этому все возможные усилия, сеньорита, – заверил меня Мануэль Де Ла Серта. – Я не могу обмануть ваших ожиданий.
Расспросы продолжились и продолжались, но, разумеется, мои ответы нисколько не помогали сыну посла. Даже несмотря на то, что мы столько времени провели с ним рядом, ни одна деталь, касающаяся меня, не запомнилась этому джентльмену. Я была неинтересна ему вовсе.
– Проклятие, сеньорита, вы таинственней сфинкса, и я уже не надеюсь дожить до того момента, когда маски будут сняты! Но, быть может, вы смилостивитесь и назовете свое имя раньше срока? – практически взмолился Мануэль после очередного списка вопросов.
Следовало улизнуть до того, как гости раскроют свои истинные лица. Иначе случится беда. Или скандал. Или и то, и другое разом.
– Я безжалостна, сеньор Де Ла Серта, – решительно отрезала я. – И я хочу танцевать.
– Как пожелаете, – смирился ибериец, очевидно, считая, что все равно мне некуда от него деваться.
Не стоило заранее разочаровывать этого самолюбивого человека.
Очередной вальс. Очередной восторг, который накрывал с головой. Часы не так давно отзвонили одиннадцать часов вечера, и я чувствовала себя героиней детской сказки. В двенадцать маски будут сняты. И нет, платье мое не обернется лохмотьями, но сама я уже перестану быть сказочной красавицею. Стану всего лишь собой, девушкой, интерес к которой вызывает только большое приданое.