— Это вызовет дьявольский скандал, — предупредил я. — Надеюсь, ты к этому готова.
— Не понимаю, что здесь такого, — запротестовала Мими. — Не понимаю, почему мой муж, мой бывший муж, не может обеспечить своих детей, раз он сам этого хочет.
— Ну хватит. Что ты ему продала?
— Продала?
— Ну да. Что ты пообещала сделать в ближайшие два дня, чтобы он не устроил так, что чек окажется недействительным?
Мими скорчила недовольную гримасу.
— В самом деле, Ник, похоже, ты просто ополоумел от своих идиотских подозрений.
— Я только учусь на полоумного. Еще три занятия — и получу диплом. Но вспомни: вчера я тебя предупредил — остаток жизни ты рискуешь провести в…
— Прекрати, — закричала Мими и прикрыла мне рот рукой. — Неужели ты не можешь удержаться? Ведь ты знаешь, что меня это приводит в ужас… — Внезапно ее голос стал ласковым и заискивающим: — Ты должен понимать, что я пережила за эти дни, Ник. Неужели ты не можешь быть добрее ко мне?
— По поводу меня ты не беспокойся, — сказал я. — Беспокойся по поводу полиции. — Я отошел к телефону и позвонил Алисе Квинн. — Это Ник. Нора сказала тебе?..
— Да. Ты видел Гаррисона?
— С тех пор, как оставил его у тебя, не видел.
— Ну ладно, если увидишь, то не говори про то, что я наболтала той ночью, ладно? На самом деле я вовсе так не думаю.
— А я и не думал, что ты так думаешь, — заверил я, — но в любом случае я не стану ничего ему говорить.
— Он ушел, — сказала Алиса.
— Что?
— Он ушел. Он меня бросил.
— Он и раньше так делал. Вернется.
— Знаю, но на этот раз я беспокоюсь. Он не пошел в свою контору. Наверное, пьет где-нибудь… но на этот раз я чего-то боюсь. Ник, как ты думаешь, он на самом деле влюбился в эту девушку?
— Ему кажется, да.
— Он сам тебе говорил?
— Это не имеет значения.
— А как ты думаешь, будет польза, если я с ней поговорю?
— Нет.
— Почему? Думаешь, она его любит?
— Нет.
— Что с тобой? — раздраженно спросила Алиса.
— Я не дома.
— Что, что? А, ты хочешь сказать, что не можешь нормально разговаривать?
— Точно.
— Ты… ты у нее дома?
— Да.
— А она там?
— Нет.
— Думаешь, она с ним?
— Не знаю. Не думаю.
— Позвонишь мне, когда сможешь говорить? А еще лучше сам приходи.
— Обязательно, — пообещал я и повесил трубку.
Мими смотрела на меня с веселыми искорками в глазах.
— Кто-то всерьез озабочен похождениями моего отродья? — Я не ответил, и тогда Мими спросила, усмехнувшись: — Что, Дорри все еще ходит в страждущих девственницах?
— Думаю, что да.
— Такой она и останется, пока в это будет хоть кто-то верить.
Прежде чем я успел что-нибудь ответить, в дверь позвонили.
Мими открыла врачу — упитанному пожилому мужчине, сутулому и с походкой вразвалочку — и повела его к Гилберту.
Я снова выдвинул ящик стола и просмотрел акции: около шестидесяти тысяч долларов по номинальной стоимости, решил я, а по ценам рынка приблизительно треть или четверть этой суммы.
В дверь снова позвонили, и я впустил Маколея. Вид у него был усталый. Он сел, не раздеваясь, и сказал:
— Ну, что он теперь замышляет? Я готов к самому худшему.
— Я еще не знаю, он только отдал Мими кое-какие акции и чек.
— Об этом я знаю, — Маколей порылся в кармане и протянул мне письмо:
«Дорогой Герберт.
Сегодня я отдаю м-с Мими Йоргенсен ценные бумаги, перечисленные ниже, и чек Кредитной компании на Парк-авеню на десять тысяч долларов, датированный 3 янв. Примите, пожалуйста, меры, чтобы к этой дате там было достаточно денег. Я бы предложил вам продать еще сколько-то акций коммунального хозяйства, но это вы уж сами решайте. Я понял, что в настоящее время не могу больше оставаться в Нью-Йорке и в течение нескольких месяцев вряд ли смогу вернуться сюда, но время от времени я буду с вами связываться. Жаль, что не смогу встретиться с вами и Чарлзом сегодня вечером.
Под размашистой подписью шел перечень акций.
— Как пришло письмо? — спросил я.
— С посыльным. По-вашему, за что он ей заплатил?
Я покачал головой.
— Я пробовал выяснить. Мими сказала, что Вайнент «обеспечил ее и своих детей».
— Вполне возможно, что Мими сказала правду.
— Про эти акции? — спросил я. — А я думал, что вся собственность Вайнента в ваших руках.
— Я тоже так думал, но этих акций у меня не было, и я даже не знал, что они существуют. — Маколей поставил локти на колени, а руками подпер подбородок. — Если сложить воедино все, чего я не знал, то…
30
Мими вышла вместе с врачом, немного натянуто сказала Маколею:
— О, здравствуйте, — и пожала ему руку. — Это доктор Грант, мистер Маколей, мистер Чарлз.
— Ну как пациент? — спросил я.
Доктор Грант кашлянул и сказал, что не думает, что с Гилбертом что-то серьезное, конечно, как результат избиения — небольшое кровоизлияние, и полежать следует. Он опять покашлял, сказал, что счастлив был с нами познакомиться, и Мими его увела.
— А что с мальчиком? — спросил меня Маколей.
— Вайнент отправил его в квартиру Джулии на бесплодные поиски, а он натолкнулся там на грубого полисмена.
Из коридора вышла Мими.
— Мистер Чарлз уже рассказал вам про чек и акции? — спросила она.
— Я получил записку от мистера Вайнента, в которой он сообщает, что подарил их вам, — сказал Маколей.
— Значит, не будет никаких…
— Трудностей? Насколько я понимаю, нет.
Мими чуть-чуть смягчилась, ее взгляд заметно потеплел.
— Я так и думала, но вот он, — Мими показала на меня, — обожает пугать меня.
Маколей вежливо улыбнулся.
— Могу я поинтересоваться: мистер Вайнент говорил что-нибудь о своих планах?
— Он что-то сказал по поводу отъезда, но я как-то прослушала. Не помню, сказал ли он, куда уезжает и когда.
Я недоверчиво фыркнул; Маколей сделал вид, что поверил словам Мими.
— Он не сказал ничего такого по поводу Джулии Вулф, что можно было бы передать мне: о каких-нибудь своих проблемах или о чем-нибудь, связанном с убийством? — спросил он.
Мими выразительно покачала головой.
— Ничего. Я его расспрашивала, но ведь вы знаете, каким он может быть нелюбезным, если захочет. Я ничего не смогла от него добиться.
Я задал тот вопрос, который казался Маколею слишком деликатным:
— А о чем вы разговаривали?
— Да ни о чем, на самом деле, ни о чем. Ну, о нас самих, о детях, о Гиле в частности. Он очень хотел с ним увидеться, прождал его целый час. О Дорри спрашивал, но, похоже, без особого интереса.
— Он не упоминал о том, что писал Гилберту?
— Ни словом. Если хотите, я могу дословно воспроизвести наш разговор. Я не знала, что он собирается прийти, он даже снизу не позвонил. Зазвонил звонок, я открыла, а он стоит за дверью, постаревший и даже еще больше похудевший. Я сказала: «Да это же Клайд!» — или что-то в этом духе; он спросил: «Ты одна?», — я ответила, что одна, и он зашел. А потом…
Позвонили в дверь, и Мими пошла открывать.
— Что вы на это скажете? — спросил Маколей тихо.
— Когда я начну верить Мими, — ответил я, — надеюсь, у меня хватит ума, чтобы в этом не признаться.
Мими вернулась с Гилдом и Энди. Гилд кивнул мне, пожал руку Маколею, потом повернулся к Мими и заявил:
— Итак, мэм, я вынужден просить вас рассказать…
— Лейтенант, — перебил его Маколей, — давайте сначала я расскажу то, что должен рассказать. По времени это случилось раньше, чем событие у миссис Йоргенсен, и…
Гилд махнул большой рукой.
— Валяйте. — Он присел на край дивана.
Маколей повторил то, что я услышал от него сегодня утром. Во время его рассказа Гилд бросил на меня укоризненный взгляд и после этого уже совершенно не обращал на меня никакого внимания. Маколей рассказывал четко и кратко, и Гилд его не перебивал. Дважды что-то попыталась сказать Мими, но осекалась и продолжала слушать. Кончив рассказ, Маколей передал Гилду записку про акции и чек.