4
Отделение полиции, участок № 7. Капитан Альбатросов принимает объяснительную записку от Лиды.
ЛИДА. Вот, держите, товарищ капитан. Я все подробно написала.
АЛЬБАТРОСОВ. Лидия Михайловна, ведь не первый раз с вами происходят подобные ситуации. Вы почему не бережете остальных? Нам работу подкидываете…
ЛИДА. Что? Я разве специально? Виновата, что ли, что скорая помощь тут же вам докладывает? Действительно несколько раз мы с вами встречались. Так вы постоянно меня изводите своими допросами, объяснительными… А я близких людей теряю, между прочим. (Плачет.) Лучше бы настоящих преступников ловили…
АЛЬБАТРОСОВ. А вы не суйте свой нос, Лидия Михайловна, куда ни попадя.
Лида рыдает.
АЛЬБАТРОСОВ. Немедленно успокойтесь! Возьмите себя в руки, гражданочка. Нам еще решать придется, как с вами на этот раз быть. А вы уже не маленькая. Тогда, когда мать ваша едва выкарабкалась с того света, уже надо было вас закрыть. Да только законы у нас несовершенны. Пока все! Ждите звонка. Нам еще многое предстоит разобрать в этом непростом деле.
5
Поезд Архангельск – Москва, Лида сидит на боковом месте, нижняя полка. Смотрит в окно с удрученным видом. Перегородка разделяет купе и кабинет лаборатории (настоящее и прошлое). Ассистенты разговаривают о результатах анализов Лиды.
ГАВРИИЛ. Виталий Владимирович, не считаете ли вы странным, что результаты анализов нашей подопытной очень нелогичны?
ВИТАЛИЙ. А точнее, недособранные, Гавриил Михайлович! Почему это вы не взяли мазки из других отверстий пациентки? Недочет-недочет, уважаемый.
Оба смеются. Лида не выдерживает насмешек и врывается в кабинет через дверь в перегородке.
ЛИДА. Что можно ожидать от недоумков? Ни вы, ни ваш светила науки так ничего внятного сказать не можете. А как потешаться над проблемой — так пожалуйста.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. (Из другого конца кабинета.) Что вы себе позволяете? Мы тут вас бесплатно приняли на обследования. Помочь, так сказать, решили. Вошли в ваше положение. А вы такой монетой платите? Недоумками называете?
ЛИДА. Николай Петрович, извините. Я вас не заметила. Но как смеют ваши ассистенты так говорить обо мне…
ГАВРИИЛ. (Перебивает ее.) А с чего это вы взяли, что мы вас обсуждали? Мы, между прочим, анализы собираем у подопытных животных еще.
ВИТАЛИЙ. Да! Вот если бы сказали «Почему это не взяли мазки из других отверстий Ледоносихи?», то здесь можно придраться.
Гавриил хохочет. Николай Петрович не скрывает ухмылку. Лида в полной растерянности выходит и садится снова на нижнюю полку.
Рядом веселится шумная компания: влюбленная пара и двое мужчин. Один из мужчин — Петр — подходит к Лиде.
ПЕТР. Добрый день, уважаемая попутчица! Обратил внимание на вас. Вы такая грустная. Может, присоединитесь к нам? У нас весело. Меня Петя зовут, а мои друзья…
ЛИДА. Уважаемый, Петр! Если вам и правда интересно, почему я грустная, то расскажу. Мой бывший мужчина, с которым даже и целоваться не пришлось, лежит в коме с отеком мозга. Вот что бывает с дорогими мне людьми. Вы точно хотите разбавить вашу компанию столь печальной историей? Хотя, если ваше пиво стало теплым, я могу попробовать обмакнуть свой нос в кружку каждого, и оно тут же станет прохладным, освежающим, бодрящим…
Петр в недоумении уходит.
Мужчина на боковой полке сверху, хохоча, спускается к Лиде.
АВДЕЙ. Позвольте представиться: Авдей! Сотрудник Московского планетария.
ЛИДА. Лида.
АВДЕЙ. Вы серьезно решилиизбавиться от способности охлаждать все вокруг? Это похвально. Рекомендую Институт Сеченова в Москве, а не Пирогова. Там они долго будут обследовать: не их профиль. Я пока у них обследуюсь, но все никак не могу устранить излишек волос на лице. Может, в вашем случае они помогут!
ЛИДА. С чего вы решили, что я на обследование еду? (Убирает листок с направлением в сумку.) Может, я москвичка?!
Авдей улыбается.
АВДЕЙ. Только не надо скрывать, что не заметили мою особенность.
ЛИДА. С чего вы взяли?.. И почему вы заговорили со мной о таких интимных вещах? Я не понимаю. Какое мне дело, что у вас, равно как и вам нет дела до моих проблем.
Лида отворачивается к окну, показывая, что не желает продолжать разговор.
АВДЕЙ. Ну, извините, раз смутил вас своими разговорами. Просто хотелось переключить вас с жестокой самоиронии.
Лида меняется в лице — ее настроение заметно улучшилось.
Компания позади периодически посматривает на двоих с недоверием, как на чудаков. Проводница предлагает чай, кофе…
Авдей достает фотоаппарат из рюкзака и включает его.
АВДЕЙ. Вот этот снимок неба (дает фотоаппарат Лиде) я успел сделать за день до отъезда. Такого звездного неба еще не было за все четыре дня моей командировки.
ЛИДА. Вот это да! Я очень люблю нашу природу, днем пройдешься в ясную погоду и так тепло на душе становится! А вот ночью все по домам. К тому же у нас белые ночи довольно часто. Вам очень повезло такое увидеть. Сколько я там живу, ни разу не видела такой красоты.
Авдей достает карту звездного неба и показывает Лиде.
АВДЕЙ. В Москве из-за освещенности не такое небо. К тому же угол обзора созвездия Кассиопеи гораздо лучше с севера Меня предупреждали, что из-за белых ночей созвездие вряд ли получится обнаружить. Но теперь я с доказательствами и чувством полного удовлетворения. Хотя не совсем. Я очень надеялся, что, увидев такую красоту, мои волосы не только встанут дыбом, но и отвалятся.
ЛИДА. (Смеется.) Это еще у кого самоирония хлеще?!
Оба продолжают смеяться.
Освещение медленно гаснет. Смех постепенно затихает. Слышен шум — Авдей забирается на верхнюю полку. Тишина!
Следом звук глубокого вздоха Лиды, затем девушка достает и зажигает свечу, а после осторожно ставит ее на стол. Тусклый свет не дает рассмотреть детали, но его достаточно, чтобы можно было узнать то же место в вагоне.
Монолог Лиды.
ЛИДА. Как я рада познакомиться с таким приятным другом. Я не хочу больше прятаться. Я такая, какая есть. Что мне эти исследования… обследования… преследования! Жить хочу. Нормальной, обычной жизнью. Ведь это так просто. Что не так? Ведь снова ты мне помешаешь, Нос-убийца, Нос-проклятье, Нос — уродственное заклятие. Может, я буду молиться на эту свечу?! Прошу, всем сердцем прошу исцеления, Отец, Бог, Господь Иисус Христос… А что если не поможешь? Да, не поможешь… Сколько лет я с этим живу… Вот только я не пробовала сжечь его в огне. Поделом тебе за все, за всех мне близких, дорогих…
Лида сует нос в огонь. С треском свеча гаснет.