За спиной поднялся ветер. Высоко в небе он рвал в клочья тучи, открывая солнце. Лед казался живым, подобно рвущемуся к берегу прибою. Черный в тени и красный в проблесках солнца, он сверкал и переливался. Плато казалось чем-то неясным, не имеющим границ, без видимого горизонта. Казалось, что тучи переходят прямо в лед. Солнце уже садилось, до наступления темноты оставалось около двух часов, вряд ли было разумно продолжать путь.
Он шел на запад, к Фризгальту, по пятам за скрывающимся красным диском солнца. Легкий снег и крошечные кусочки льда кружились над плато, подгоняемые, как и он, холодным ветром. Мощные руки Арфлейна методично поднимали и опускали гарпуны, ноги разъезжались на грубых лыжах.
Он шел, пока сумерки не перешли в ночь, а луна и звезды начали изредка показываться из-за разрывов туч. Замедлив движение, он остановился. Ветер стихал, его шум стал похожим на отдаленные вздохи. Когда Арфлейн положил тело старика на лед и поставил палатку, он и вовсе прекратился.
Затащив старика в укрытие, он занялся обогревательным устройством. Несмотря на его надежность, Арфлейн не доверял ему, также, как и открытому огню, который в своей жизни он видел лишь дважды. Устройство работало на небольших солнечных батареях. Арфлейн, как впрочем, и любой другой, не понимал принципа его работы. Даже объяснение в старых книгах ничего не говорило ему. Предполагалось, что срок службы батарей беспределен, но даже лучшие из них со временем портились.
Приготовив суп на двоих, он с помощью спирта привел старика в чувство.
Просвечивая сквозь износившуюся ткань палатки, луна освещала его ровным мягким светом.
Фризгальтиец закашлялся и застонал. Арфлейн почувствовал, что он дрожит.
— Хотите немного супу? — спросил он.
— Да, если вы можете поделиться.
В слабом, содержавшем остатки былой силы, голосе прозвучало изумление.
Арфлейн приложил чашку к слабым губам. Поев, фризгальтиец поблагодарил его.
— Благодарю вас, достаточно.
Вновь поставив чашку на обогреватель, Арфлейн молча присел рядом. Первым заговорил фризгальтиец.
— Как далеко мы от Фризгальта?
— В десяти часах ходу на лыжах. Мы могли бы продолжить путь при луне, но у меня нет карты. Нет смысла пускаться на риск, выходя до рассвета.
— Конечно. Я думал, мы ближе, но… — Старик снова закашлялся, на этот раз слабее, затем едва слышно вздохнул, — Так просто ошибиться в расстоянии. Мне повезло, вы спасли меня. Благодарю. Судя по вашему акценту, вы из Брершилла. Почему?
— Не знаю, — отрезал Арфлейн.
В наступившей тишине он приготовился лечь на пол палатки. В его спальном мешке лежал старик, но если он не выключит, как обычно, обогреватель, вряд ли будет слишком холодно.
— Так необычно идти одному без карты по незнакомому льду, — вновь произнес слабый голос.
— Верно, — ответил Арфлейн.
После небольшой паузы фризгальтиец хрипло, явно собрав последние силы, произнес:
— Я — лорд Петр Рорсейн. Многие оставили бы меня умирать на льду, даже мои сограждане.
Арфлейн неохотно поблагодарил.
— Вы — благородный человек, — добавил он, и заснул, главный корабельный лорд Фризгальта.
— Возможно, всего лишь дурак, — произнес, покачав головой, Арфлейн. Он лег на пол, положив руки под голову. Сжав на мгновение губы, он слегка нахмурился. Затем иронично улыбнулся. Как только он уснул, улыбка исчезла с его лица.
Жена Ульсенна
Спустя восемь часов после восхода солнца Конрад Арфлейн увидел Фризгальт. Как и все Восемь Городов, он располагался ниже уровня льда, врезанный в подножье широкой природной расселины глубиной около мили. Его главные здания были сложены из кусков скал, начинавшихся несколько сот футов ниже, хотя многие из складских помещений и верхних построек были сделаны из льда. На поверхности виднелась лишь небольшая часть города: единственное, что отчетливо просматривалось, — это стена из ледяных блоков, окружавшая расселину и защищавшая вход в город от стихии и неприятеля.