— Но мне нечем помочь им, — возразил Арфлейн.
— Пожалуйста, останься хотя бы для того, чтобы точно рассказать, как ты нашел его. Так будет лучше.
Арфлейн пожал плечами.
— Мне нечего рассказывать, — нагнувшись, он потащил тело через ворота. — Но я обожду, если хочешь, мне нужен мой спальник.
За воротами стояла вторая стена, сложенная из ледяных блоков, по высоте доходящая до груди человека. Заглянув через нее, Арфлейн увидел крутую тропинку, ведущую к первому уровню города. За ним, насколько хватало глаз, располагались другие уровни На противоположной стороне расселины Арфлейн увидел двери и окна домов жилого яруса. Многие из них были украшены затейливым орнаментом, вырезанным из кусков скал. Более украшенные, чем жилые пещеры тысячелетие назад, эти допотопные дома весьма походили на первые постоянные укрытия далеких предков нынешних обитателей города. Возврат к такой форме существования был осуществлен несколько веков назад, когда стало невозможным строить дома на поверхности в связи с понижением температуры и повышением уровня льда. Первые обитатели расселин показали предвидение грядущих перемен, строя свои дома как можно ниже уровня льда, сохраняя, таким образом, тепло. Они же построили и ледовые корабли, зная, что при невозможности пополнения запасов топлива, они будут наиболее практичным видом транспорта.
К этому времени Арфлейн увидел напарника уже знакомого ему охранника, поднимающегося по узкому коридору от второго уровня к первому, одетого в белую медвежью шкуру и вооруженного луком и колчаном со стрелами. Он с трудом передвигался на шипованных сапогах, хотя они облегчали подъем и спуск по обледеневшим переходам, оснащенным лишь кожаной полоской для ограждения над развернувшейся под ним пропастью.
Вновь прибывшему охраннику, старику с бесстрастным выражением лица, объяснили ситуацию, и он, молча кивнув, занял пост у ворот.
Присев на корточки, Арфлейн отстегнул лыжи и надел протянутые ему шипованные сапоги. Покончив с экипировкой, они подняли тело в сетке и начали осторожный спуск.
По мере их движения, свет с поверхности льда становился все слабее. Они шли мимо мужчин и женщин, переносивших товары для торговли наверх, а запасы пищи и шкуры вниз. Некоторые из них узнали лорда Рорсейна. Арфлейн и его спутник игнорировали вопросы встречных и продолжали путь во все сгущающейся темноте.
Немало времени прошло, прежде чем они доставили тело лорда Рорсейна к уровню, находящемуся посредине расселины. Он тускло освещался лампами, работающими на том же источнике энергии, который обогревал и жилые кварталы города. Источник этот располагался на самом дне расселины и был окутан религиозными слухами и догадками даже в среде фризгальтийской знати, обычно открыто высмеивающей мифы. Для ледовых жителей холод был естественным состоянием их окружения, тепло же являлось неизбежным злом, служащим для поддержания жизни.
На Земле Ледовой Матери тепла не было вовсе, оно не нужно там для поддержания вечной жизни тем, кто пришел туда после смерти. Тепло может уничтожить лед, что с уверенностью доказывало его зло. По слухам, температура на дне расселины достигала громадных значений. Именно здесь те, кто оскорблял при жизни Ледовую Матерь, после своей смерти обращались в облачко пара.
Семья лорда Рорсейна занимала целый ярус города по обеим сторонам расселины. Через пропасть был перекинут легкий мостик, сделанный из шкур, раскачивающийся и прогибающийся при переходе по нему. На другой стороне моста их ждал средних лет мужчина с квадратным лицом, одетый в желтую ливрею прислуги Рорсейнов.
— Что это у вас? — угрюмо спросил он, полагая, что Арфлейн и охранник принесли товары на продажу.
— Твой хозяин, — слегка улыбнувшись, ответил Арфлейн.
Он испытал чувство удовлетворения, увидев, как при этой новости изменилось лицо привратника.
Засуетившись, он пропустил их в низкую дверь с вырезанным на ней гербом Рорсейнов. Прежде чем достигнуть приемного зала, им пришлось пройти еще две двери.
Большой зал был ярко освещен трубчатыми лампами, вделанными в стену. Здесь было жарко натоплено, и Арфлейн вспотел, ощущая физическое и моральное неудобство. Откинув капюшон, он развязал ремни плаща. Зал был богато обставлен: раскрашенные драпировки из тончайшей кожи на стенах, деревянные кресла, некоторые с матерчатой обивкой. Лишь однажды в жизни видел Арфлейн такое кресло. Кожа, как бы тонко она ни была выделана, никогда бы не выглядела так утонченно, как увиденные им сейчас шелк и лен. Без сомнения, они на протяжении многих веков хранились где-то на складе. Их соткали, когда в южные ущелья пришли его предки, когда на суше еще была растительность, а не только в теплых водоемах и океане из богохульственной легенды. Арфлейн знал, что весь мир, включая звезды и луну, почти полностью состоял изо льда. Однажды, следуя воле Ледовой Матери, даже теплые водоемы и скалистые пещеры, поддерживающие жизнь человека и животных, превратятся в лед — естественное состояние любой материи.