Фарватер, проложенный во льдах посыльным судном „Кречет*
«Перед концом перехода, — рассказывает другой участник, — иссяк запас продовольствия. Но это не так беспокоило нас, как то, что на многих кораблях был на? исходе уголь. Мы — люди, поймем, выдержим. А чем заполнить жадные пасти котлов, чтобы дать пар машинам? Жили в жутком холоде, отказавшись от отопления. Ломами столы, стулья, сдирали обшивку кают, все, что может гореть — в топки. Пар — жизнь, пар — спасение флота. И пар был» 249.
Об исключительных трудностях перехода третьего отряда свидетельствуют полученные кораблями повреждения. Как видно из прилагаемого «Списка аварий и повреждений, полученных кораблями при переходе из Гельсингфорса в Кронштадт», значительные повреждения получили 21 эскадренный миноносец, все подводные лодки, сторожевые m посыльные корабли и многие транспорты. У 12 миноносцев были свернуты и повреждены фор-
Штевни. На всех миноносцах -была обнаружена течь а носовых и кормовых отсеках, образовавшаяся от ударов о лед. У многих были повреждены винты, а «Искусный» потерял левый винт и обломал наполовину лопасти правого вшита. Все подводные лодки имели повреждения в носовых цистернах, горизонтальных рулях, винтах и крышках торпедных аппаратов. Па ряде транспортов были сломаны и утрачены винты К
16 апреля первые корабли начали прибывать в Кронштадт, к 22 апреля весь отряд закончил переход. Так завершился исторический «Ледовый поход». Боевой приказ Советского правительства, при-као Лепина был выполнен.
После ухода главных сил флота! из Гельсингфорса -все оставшиеся там корабли были сведены в отряд.
12 апреля германские войска! и белофинны, сломив героическое сопротивление финских красногвардейцев, ворвались в Гельсингфорс. После упорных боев в конце апреля интервентами и белофиннами был взят Выборг. Часть сил финской Красной гвардии и Совет народных уполномоченных перешли па территорию Советской России.
Этим закончилась гражданская война в Финляндии. Начался белый террор. Тысячи сдавшихся в плен красногвардейцев были расстреляны. При. истреблении финского и русского населения, например в Свеаборге, были пущены в ход пулеметы и гранаты. В Свеаборге много пленных красногвардейцев потопили в море. Зверство палачей дошло до того, что они сжигали» людей живыми. В Гельсингфорсе они захватили Абосские казармы, в которых находилось много красногвардейцев, женщин, стариков и детей, и, никого не выпускай, подожгли их. Опьяненные кровавой победой, немцы «и белофинны не разбирали ни пола», ни возраста казнимых. Напрн>мер, в Выборге шюцкоровцы расстреляли малолетних русских учеников реального училища».
Точную цифру жертв германского и белофинского террора в Финляндии трудно установить, но даже по значительно преуменьшенным официальным данным число убитых достигло 40 тысяч человек. Кроме того, около 249
Корабли «о льдах на пути и Кронштадт
15 тысяч человек было замучено-в тюрьмах и концентрационных лагерях Ч
В такой обстановке оставшиеся в Гельсингфорсе моряки под руководством комиссара Б. А. Жемчужина вели упорную борьбу за спасение оставшихся там кораблей и имущества.
Германское командование, формально придерживаясь гангутского «соглашения», на деле всячески поощряло белофиннов на захват русских кораблей. Под предлогом того, что гарантия была дана только кораблям под военным флагом, немцы помогли белофиннам захватить -все тральщики, госпитальные и вспомогательные оуда и транспорты. Немцы захватили Свеаборгскую крепость, порт, склады боеприпасов *и снаряжения, мотивируя это «военными соображениями'». Все протесты оставались без последствий.
Захват кораблей производился самым наглым образом: личный состав выгонялся, флаги срывались, отбиралась провизия, деньги, расхищалось корабельное и ладное имущество.
Вот один из многочисленных фактов. 20 апреля группа белофиннов во главе с немецким офицером захватила и разграбила миноносец «№ 220». Как сообщал командир миноносца, «...все замки с входных дверей в офицерское и унтер-офицерское помещение, также в носовое помещение команды и в подшкиперскую сбиты, «и зее помещения носят характер полного разгрома. Как выяснилось затем при ближайшем осмотре, из каюты командира оказались похищенными «из взломанных ящиков письменного стола четверо стенных судовых часов, а? -из буфета похищен ящик консервов; в ка ют-ком и амин все содержимое буфета и шкафов оказалось выброшенным на палубу, занавески! были сорваны. Такой же разгром усмотрен и во всех других помещениях миноносца, причем имущество оказалось расхищенным» 2.
По отношению к личному составу флота немцы и белофинны применяли всяческие насилия.
Вечером 8 мая на территории Свеаборгского порта с санкции германского командования белофиннами был незаконно арестован комиссар при старшем морском на-
1 Я. Красты нь, Финляндия под игом фашизма, стр. 10— 4 ЦГАЕМФ, ф. Р-42, 1918, д. 6. лл. 18-18 об, '
чальиикс в водах Финляндии, видный деятель большевистской партии Б. А. Жемчужин. Утром 9 мая Б. А. Жемчужин был расстрелян, несмотря на все протесты нашего морского командования.
Вот что рассказывает об обстоятельствах гибели Б. А. Жемчужина один из офицеров штаба старшего морского начальника в водах Финляндии:
«Тяжелое это было время. Опьяненные «победой» белофинны упивались властью, добытой при помоши немецких штыков. Трусливо прятавшиеся по разным углам буржуа с приходом немпев высоко подняли голову и развернулись вовсю. Началось поголовное истребление оставшихся в городе красногвардейцев. Без суда, без какого-либо на-мека на законность расстреливались сотни и тысячи рабочих по одному только подозрению в сочувствии) «красным». Наш флот, его моряхов-резолюциоие-ров белогвардейцы ненавидели особенно сильно за братскую помощь и поддержку Красной гвардии. Маленькая кучка оставшихся в Финляндии судов Балтфлота, небоеспособных и разоружившихся согласно соглашению, заключенному в Ганге, с горстью оставшихся для охраны их русских моряков в полной мере испытали на себе эту ненависть.
Несмотря на гарантированную соглашением неприкосновенность оставшихся в Финляндии команд, русских моряков неоднократно хватали на улицах, и с каким трудом (и то не всегда) удавалось вырвать их из жадных рук белогвардейской своры.
С первых же дней белые с невероятной наглостью и цинизмом нарушали один за другим пункты соглашения, расхищая и грабя оставшееся русское имущество и захватывая наши суда. С приходом немцев глумлению и издевательствам не было предела...
Тов. Жемчужин 250 особенно мучительно переживал это время. Энергичный и деятельный, он не мог и не хотел примириться с ролью пассивного наблюдателя белогвардейского произвола. С нетерпением ждал он возможности вернуться в Россию, чтобы принять участие в кипучей и плодотворной работе, о которой до нас, почти» отрезанных от своих строгой цензурой, доходили только отрывочные
сведения и слухи. Сколько раз в беседах в кают-компании штаба мечтал он об этом, твердо веря в конечную победу власти пролетариата и рисуя нам «актины из будущей жизни на новых основаниях.
Но не суждено было дожить до этого времени и увидеть на деле то, во что он так твердо верил. Незадолго до нашего возвращения в Кронштадт, он, Жемчужин, был арестован и расстрелян... Произошло это так.
Тов. Жемчужин с кем-то из сотрудников штаба возвращался из города, куда они пошлю 3ai покупками. Часов около б вечера они подошли к воротам военного порта в Скатуддене. Обычно часовой, не читая пропуска, смотрел только на печать. В этот же день и накануне все выходившие в город обратили внимание на то, что часовые внимательно разглядывали и прочитывали пропуска, переспрашивая фамилию (пропуска были именные). Только после выяснилась причина этого — очевидно, поджидали и подкарауливали тов. Жемчужина. .