В моей семье по линии отца было двое инвалидов: прапрадед Дмитрий Прохорович, 1855 года рождения, солдат Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, вернулся домой с искалеченной левой рукой, висевшей вдоль тела. Однако обузой для семьи он не стал. Обходясь одной рукой, он работал в кузнице молотобойцем, шил сапоги и конскую упряжь, валил лес.
С увечьями вернулся с Великой Отечественной дед Константин Васильевич, контуженный, с частичной потерей слуха; были у него и приступы посттравматической эпилепсии, но потом сошли на нет.
Старший брат деда, Фёдор Васильевич, воевал в Первую мировую, шесть лет просидел в австрийском плену, вернулся домой только в 1922-м, с туберкулёзом лёгких, – и вскоре умер, в возрасте 28 неполных лет; не знаю, считать ли его инвалидом или нет, а также не знаю, попадают ли такие смерти (а сколько их было?..) в статистику боевых и небоевых потерь Российской империи в той войне.
К 1945 году количество инвалидов войны исчислялось миллионами. Советская система оказалась не готова к появлению такой массы увечных граждан. (Да и как к такому подготовиться?) Никто не знал, куда девать армию калек.
При этом почти все они были сравнительно молодыми мужчинами, остро переживающими свою физическую неполноценность.
В 1945 году в СССР пособия по инвалидности получали 11 миллионов человек. Это население целой Португалии!
Входят ли эти 11 миллионов одноруких и вовсе безруких, одноногих и безногих, одноглазых и вовсе лишённых зрения в статистику общих жертв Великой Отечественной войны – сам я так и не смог выяснить. Вошли ли в эту статистику, например, люди, сохранившие трудоспособность, но лишённые речи в результате ранения в гортань? Вошли ли в эту статистику люди, лишённые слуха на три четверти, как мой контуженный дед Константин?
Инвалидов, лишённых обеих ног (а зачастую и рук тоже), называли «самоварами». Бо́льшую их часть содержали семьи. Меньшая часть – побиралась, просила милостыню. Скитались по вокзалам, пели песни. Собранные деньги тут же пропивали. Безногие инвалиды в военной форме, на грубых деревянных тележках с колёсиками из гремящих шарикоподшипников, стали неотъемлемой частью послевоенного городского пейзажа. Многие имели боевые награды, медали и ордена, и никогда их не снимали. Ни один милиционер не мог ничего поделать с безногим пьяным инвалидом, увешанным медалями. Судьба этой громадной армии несчастных увечных калек до сих пор изучена лишь отчасти.
Люди без ног, люди без глаз, люди без половых органов, люди, имеющие в телах осколки, причиняющие непрерывную сильную боль, осколки, которые невозможно удалить, чтобы не нарушить жизненные функции, люди, прооперированные в прифронтовых госпиталях неудачно, люди с оторванными носами и нижними челюстями, люди со сломанными позвоночниками.
…Чтобы выжить, они продавали свои награды. Так появились в большом количестве фальшивые инвалиды войны, одноногие и однорукие, не воевавшие, но купившие боевые медали.
Появились банды профессиональных калек; случались и конфликты, когда одни безногие били ножами других безногих в борьбе за «сферы влияния».
По идее, всех этих инвалидов, отдавших здоровье ради Победы, следовало окружить почётом, заботой, обеспечить социальными благами. Но советское государство после войны было сильно ограничено в ресурсах, деньги уходили на восстановление народного хозяйства и на создание атомного оружия; инвалидам – не хватило.
Судьба этой армии калек плачевна. В 1951 году вышел Указ Верховного Совета СССР «О борьбе с нищенством и антиобщественными и паразитирующими элементами». В последующие годы инвалиды были насильно убраны с улиц городов. Речь шла не обо всех инвалидах. Повторяю, бо́льшую их часть содержали семьи. Меньшая же часть – бродяги, у кого не было семей, и кто сам ушёл из семей, чтобы их не обременять, – была пристроена в наскоро созданные интернаты или выслана за 101-й километр.
Существует некая усреднённая советская официальная цифра в 20 миллионов жертв Советского Союза в Великой Отечественной войне, но не очень ясно, вошли ли в это число миллионы инвалидов. Красноармеец 1925 года рождения, призванный на службу в 1945 году, и потерявший обе ноги в Германии, и списанный подчистую, наскоро награждённый медалью «За взятие Берлина», спившийся и умерший от алкоголизма в 1950 году, совсем молодым человеком, в возрасте 25 лет, – он вошёл в общую статистику потерь?..
В послевоенном СССР не существовало никаких общественных организаций инвалидов войны.