Холодные ветра уже до блеска вылизали порог ледяного дворца, а Снежный король продолжал ежедневно, очнувшись от сна, подниматься на самую высокую башню и вглядываться в завесу метели на горизонте в надежде, что кто-нибудь придёт в гости и утолит тоску.
Мамочка перед отъездом побила в доме все зеркала, погладила шрам на груди сына, куда сама же и вогнала холодный осколок стекла, еще когда Эльф был маленьким и жил с бабушкой в Лапландии. Чмокнула в щёку ледяным поцелуем, посетовала, что так и не получилось за все эти годы им вместе сложить слово ВЕЧНОСТЬ, и укатила в дальние дали со своим любимым «сказочником» — лысеющим и длинноносым дядькой.
И всё их северное хозяйство осталось на плечах Эльфа. Как звали его на самом деле, он и подзабыл. Мамочка, привезя в свой дворец, назвала первым именем, что пришло в голову. У неё самой имени не было — все величали уважительно: Снежная королева. Она всегда и была такой, совершенная в своей красоте, постоянно от всех требовала этой самой красотой восхищаться, даже на дальнем расстоянии. Эльф видел ее только в двух состояниях: сидящей на троне и наблюдающей за сыном или стоящей у огромного зеркала, вычерняющей ресницы полуоткрыв рот, чтобы казаться живее, и чтобы глаза светились поярче на бледном лице.
Женщин мамочка терпеть не могла, поэтому на робкие попытки Эльфа намекнуть, что он давно вырос и стёр себе ладони, неизменно отвечала:
— Все эти девицы — жадные до денег профурсетки. Мы обязательно подберём тебе невесту! Миленький мой, — королева трепала Эльфа за пухлую щёчку, протягивая леденец изо льда, один из многих, что хранились в стеклянном ларце в парадном зале и давались только по праздникам. Но установленных праздничных дней в их холодном царстве не было, они случались в те моменты, когда у мамочки было хорошее настроение. Что случалось редко: когда удавалось отогнать очередную бабу от полюбившегося Леля, устроив ей холодный душ и воспаление придатков. Леля она трогать не решалась, поскольку после обморожения, он терял свою привлекательность и ценность.
Своих Лелей Снежная королева находила через зеркала и стояла недвижимой статуей, много дней наблюдая за их жизнями. Перемигивалась в любых отражениях, бросалась щепотками снега или проводила по обнаженным спинам холодным сквознячком.
И всё-таки сманить ее в мир людей удалось одному сказочнику, который доехал до ледяного дворца и соблазнил мамочку всемирной славой и обещаниями сделать из неё кинозвезду. И тогда ни один Лель не сможет ей отказать, все лягут у ее ног… и много еще чего говорил, пока Снежная королева не размякла и не дала согласия с высоты своего трона.
Так Эльф остался управлять северными ветрами и сменой сезонов. Один. В замке, наполненном прислужниками — мамочкиными ледяными уродцами. У неё никак не получалось слепить из снега красивую модель человеческого мужчины.
Мужчины. Эльф завис на этом слове. Если женщин мамочка отметала сразу, то, возможно… Выбирать было не из кого, даже связь с внешним миром мамочка разорвала с последним зеркалом. Снежный король щелкнул пальцами и перед ним возникла вычищенная в глубоком снегу дорожка к дому старухи, которую почитали как колдунью. У неё в хижине точно должно быть зеркало!
— Заходи, касатик! — бабка улыбнулась щербатым ртом. Снежный король вынужден был принять свою обычную форму, чтобы войти под низкую притолоку врытой в землю избы.
— Я думал, что вы… несколько… старше, — пролепетал Эльф, когда обернулся и увидел перед собой пышногрудую гурию, завёрнутую в тонкие шелка. Та подмигнула ему чёрным глазом, взмахнув длинными ресницами, и сверкнула белоснежной улыбкой:
— Да и ты, Эльфик, сейчас не выглядишь памятником вождя революции!
Выслушав просьбу Снежного короля, колдунья томно вздохнула:
— Мне бы тоже сейчас мужика, да помоложе. Да где же я сейчас его поблизости возьму? Раньше охотники заходили. А теперь нефтяники только мимо на вертолётах пролетают. Ну, давай смотреть, может, геолога какого выцепим, чтобы сани далеко не гонять.
Снежный король сложил руки в молитвенном жесте и пообещал, что «если всё получится», то сани-самоходы на год в полном старухином распоряжении.
— Ищем Кая, ищем нового Кая… — зашептала гурия над котлом с кипящей водой, присыпая пузырьки солью и смолотыми травами. — Потом суп сварю, — объяснила она удивлённому всей этой внешней мишурой Снежному королю, — а ты, пока, на! В зеркало вглядывайся.
Новый Кай, которого узрел Эльф в замутневшей поверхности зеркала оказался молодым мужчиной в какой-то странной мешковатой одежде, будто заляпанной чёрно-зелёными пятнами. Его рыжие волнистые волосы были забраны в короткий хвостик, а во рту он держал палочку из которой шел дым. Кай блаженно вдыхал его, закатывая к небу зелёные глаза, палочка в его руке укорачивалась, пока он точным движением не запустил ее куда-то в сугроб. Потом всё-таки накинул себе на голову капюшон, сплюнул и ушёл греться в строительный вагончик.
— Идеально! — выдохнул восторженный Эльф. — Хочу!
По приказу Снежного короля ветры задули сильнее, заморозив печную трубу, и пока высыпавшие на улицу мужики перематом решали, что делать и чем ее отогревать, густая стена снега отделила от них Кая, лёгкие сани подхватили, наподдав под колени, и быстро доставили в ледяной дворец. Похищенный даже замёрзнуть не успел, как оказался в огромном зале перед высоким троном, на который спешно пытался взгромоздиться Эльф.
— Ты же не баба! — возмущенно воскликнул Кай. — А где эта… Снежная королева?
Эльфу даже до слёз стало обидно. Но он сдвинул брови на переносице и постарался ответить строгим голосом:
— Я — Снежный король! И ты теперь мой пленник!
— Та-а-ак! — протянул недовольно Кай. — А почему мужики про королеву рассказывают? И то что ее непременно нужно трахнуть, чтобы освободиться от снежного плена? Врут?
— Мамочка уехала, — начал оправдываться Эльф. — Теперь я правлю за неё. А ты что — против? Тебя бы сюда не привезли…
Кай только хмыкнул, подтверждая, что нет. Оглядел Снежного короля с ног до головы: