— Оставь нас, — произнёс знакомый негромкий голос.
Архип заметил широкую спину тюремщика, прикрытую серой рубахой и кожаным жилетом, которая быстро скрылась за дверью. В следующее мгновение кузен князя увидел перед собой круглое лицо с рытвинами на щеках и маленькими внимательными глазами.
— Куврата, — выдавил Архип, опуская голову.
— Паршиво выглядишь, — сказал казначей. — Они били тебя с особой жестокостью.
— Но почему?
— Ты убил князя.
— Ты же знаешь, что не я это сделал.
— Неужели?
— До начала оставался ещё месяц, — простонал Архип, утыкаясь носом в каменный пол. — Мы хотели дождаться холодов.
— Но не дождались.
— Алистер, пожалуйста… Вытащи меня отсюда. Расскажи им, что это не я… Прошу тебя…
Казначей цокнул языком.
— Я считал вас умным человеком, Архип Велоров. Но вы оказались подвержены тому же пороку, что и ваш брат, — проговорил он, садясь на корточки рядом с Архипом. — Вы слишком слепы и не видите истинных обличий людей, которые вас окружают. Для осуществления того заговора, о котором вы мечтали, у вас не хватило бы ума. То есть вы, конечно же, умны. Но ужасно доверчивы. К тому же было глупо полагать, что Есения будет вам верна и осознанно пойдёт на убийство своего мужа. Как бы она вас ни хотела, Твердолик для неё — всё равно что бог. Она не смогла его разлюбить, хотя пыталась долго и упорно. Княгиня испортила бы весь замысел если не в начале, то явно на середине его исполнения.
— Мы же с вами договорились, — едва слышно шепнул сотрясаемый рыданиями Архип.
— Увы, я нашёл того, кто предложил мне куда больше, чем вы. Заодно и землю. Теперь мне не нужно больше слоняться по замку, довольствуясь скромными покоями казначея. У меня будет своё поместье.
Архип что-то прошептал, захлебнувшись слюной.
— Вы что-то сказали? — Алистер наклонился к нему ближе.
Кузен князя поднял голову. В свете лица мелькнуло его изуродованное лицо. В тёмно-зелёных глазах с лопнувшими на белках сосудами плескался гнев.
— Вы самый мерзкий человек, которого я когда-либо встречал, — выплюнул он в лицо Алистеру.
— Почту за комплимент, Архип.
— Кто убил моего брата?
— Это уже неважно.
— Мив?
— Нет. Но она почему-то бежала из Велиграда. Видимо, опасалась, что её начнут подозревать. Твердолик стал спать с Есенией чаще, чем с ней. Впрочем, и княгиню держат здесь неподалёку…
— Что? — вырвалось у Архипа.
Алистер сочувственно покачал головой.
— Бедняжке тоже дают только воду.
— За что её?
— Ну как же? Она была участницей в заговоре. Вместе с вами. Стража это подтверждает. Они много раз видели ваши встречи возле кухни и во внутреннем дворе под покровом ночи.
— Прошу вас, прекратите…
— Я пришёл сказать, что вам следует взять всё на себя. Не имеет значения, кто убил Его Светлость. Город думает, что это вы. Пусть так и остаётся.
— Нет, нет, нет… — забормотал Архип. — Я не могу, я не убивал его… А Есения… Как… она…
— Сделай это. Ты уже не спасёшься, но Есения будет жить. Только если ты признаешь свою вину.
— Я не делал этого, — задыхаясь слезами, проговорил Архип. — Я не убивал Твердолика…
Улыбка Кувраты при свете пламени казалась какой-то совсем зловещей.
— Как и княгиня. Ну же, Архип. Она же для тебя что-то значила, разве нет?
Глава 7
Сыны Молний
Лес наконец закончился. Ветер прогнал ночные тучи с неба, и солнце взошло, окруженное нежно-голубыми оттенками. Оно не было жарким и едва согревало по-зимнему холодный воздух. Родерик говорил, что солнце в Недхе — редкость, особенно в конце осени. А вот метели были частыми гостьями.
Ухабистая и длинная дорога не вызывала восторга. Другие люди им почти не встречались, так как путь в столичный город Долины Ровэйгон лежал в нескольких верстах на восток от Бледного леса. В той же стороне находились и овечьи фермы. А там, где среди пахучих елей спряталась заброшенная хижина Родерика, была только зловещая чащоба.
К полудню её разбудил скрип телеги. Она открыла глаза, увидев перед собой нескончаемую дорогу, по которой они с Родериком ехали. Странно, что этот монотонный скрип деревянных колес, убаюкивавший её на рассвете, стал причиной пробуждения. Лета закуталась в плащ с чёрной лисьей шкурой на воротнике, что дал ей Родерик. Конечности немели. Но здесь было теплее, чем Лета ожидала. Прохлада Долины Ровэйгон и Флярдхейма почти ничем не отличалась от холода Старолесья. Девушка честно призналась себе, что её представления о Севере как о занесённом снегами и атакуемом метелями и бурями крае было не совсем верным. Деревья были другими, солнце садилось и поднималось как-то иначе, но ей просто так казалось. Однако, если она прекрасно чувствовала себя в княжествах, то тут она ощущала себя чужой, в суровом и неуютном краю бывших северных захватчиков.