Я ощущала подобный запах в ледяной пещере на леднике Эйгер». Она лежала в постели и дрожала, пока наконец не включила элеюрический обогреватель, который засиял радостным красным огоньком. Постоялица отеля «Вальдорф-Астория» Элла Уайт вспоминала, что она говорила Мари Янг, женщине-музыканту, своей соседке по каюте: «Мы должно быть находимся недалеко от айсберга, потому что стоит такая холодная погода». В ее каюте также было очень прохладно. «Все знали, что мы были в непосредственной близости от айсбергов, — сказала она по приезде в Нью-Йорк. — Навигация корабля, — добавила она со смесью гнева и отчаяния в голосе, — была небрежной, неосторожной. Было бесполезно даже говорить об этом».
Капитан Смит ощущал достаточное беспокойство из-за айсбергов и поэтому покинул ужин Уайденеров рано, в 9 часов он уже вернулся на капитанский мостик. Мэрдок, сменивший Лайтоллера во время несения офицерский вахты, не обладал полномочиями для уменьшения скорости, хотя было очевидно, что корабль вошел в зону айсбергов. Впередсмотрящим сказали «во все глаза наблюдать за приближением айсбергов», но им в подмогу не выделили дополнительных людей. Флит и Ли, впередсмотрящие, находившиеся в «вороньем гнезде», знали о существовании риска и что есть мочи таращились на море. В 11.40 Флит разглядел темный объект на пути следования судна, он три раза позвонил в колокол «вороньего гнезда» (что означает предупреждение «прямо по курсу находится какой-то предмет») и сообщил на капитанский мостик: «Прямо по курсу айсберг».
Мэрдок приказал рулевому Хитченсу: «Право на борт», а затем отдал приказание машинному отделению: «Полный назад!» Он пытался повернуть нос корабля налево, чтобы не задеть айсберг, а затем повернуть корму направо, чтобы она также прошла мимо него. Но корабль двигался со скоростью 221/2 узла, проходя в секунду 38 футов, а айсберг находился на расстоянии 500 ярдов. Более двадцати секунд нос корабля продолжал продвигаться вперед. Мэрдоку следовало дать команду машинному отделению — полный вперед, а не полный назад, чтобы произвести крутой поворот. Более того, все офицеры, плавающие на атлантических лайнерах, знали, что протаранить айсберг лучше, чем задеть его бортом. Корабль с погнутым в результате столкновения носом мог оставаться на плаву и самостоятельно добраться до порта. Если бы Мэрдок направил корабль на айсберг, то нос корабля остался бы на месте, и был бы защищен его уязвимый бок. А Мэрдок импульсивно принял решение замедлить движение корабля и повернуть его в сторону, так же как и человек, повинуясь инстинкту, отворачивает голову, когда на нее нацелен удар кулака. Это был фатальный порыв.
Флиту показалось, что столкновения удалось избежать. Лайнер в последний раз качнулся на правый борт и, казалось, освободился. Четыре салонных стюарда сидели в обеденном салоне первого класса, обсуждая пассажиров, когда услышали ужасный звук. Джеймс Джонсон подумал, что корабль потерял лопасть гребного винта, «еще одна поездка в Белфаст», — сказал кто-то, думая о предстоящем ремонте, но человек, отправившийся в машинное отделение, вернулся оттуда озабоченным: «Там жарко».
Третий помощник капитана был разбужен звуком, напоминающим звук, который слышится, «когда корабль встает на якорь — якорная лебедка опускает цепь». Несколько минут он лежал в своей койке и задавался вопросом, зачем нужно бросать якорь, и в раздумьях курил трубку. Впередсмотрящий Джордж Саймонс отправился спать, после того как его сменили Флит и Ли. «Меня разбудил скрежет корабельного днища. Сначала я подумал, что мы потеряли якорь и якорную цепь, и они движутся вдоль днища». Другой находящийся на отдыхе впередсмотрящий Уильям Лукас был в кают-компании и играл в Наполеона (простая карточная игра, в которой тот, кому удается самое большое число уловок, выбирает козыри), но перестал играть прямо перед столкновением, «потому что полностью проигрался». Когда он покинул кают-компанию, он почувствовал нечто такое, из-за чего у него «подкосились ноги». Он также добавил, что услышал резкий звук, «как будто корабль налетел на щебень, такой ужасный скрежет». Внизу в котельном отделении кочегар Джордж Байшамп услышал звук, подобный «раскату грома». Уголь посыпался в угольный бункер и ненадолго заточил в ловушку истопника Джорджа Кавелла.
Мэрдок не был уверен, поврежден ли корабль, но, использовав автоматический выключатель, закрыл двери между шестнадцатью водонепроницаемыми отсеками. Кочегары и истопники, находящиеся рядом с Бойлерной 6, где послышался громкий звук удара, когда правый борт судна получил повреждение, протискивались через водонепроницаемые двери, когда они начали закрываться, или карабкались вверх по спасательным лестницам на верхнюю палубу. Смит появился на капитанском мостике, приказал остановить двигатели и отправил четвертого помощника Боксхалла проверить повреждения. Многие пассажиры заметили, что корабль остановился. Рене Харрис сказала, что ее платья, висящие на вешалках в шкафу, перестали покачиваться. Эмили Райерсон почувствовала, что двигатели перестали работать, и спросила об этом своего стюарда Вальтера Бишопа. «Поговаривают об айсберге, мэм, — ответил он, — мы поэтому остановились, чтобы не столкнуться с ним». Боксхалл вскоре сообщил, что в почтовой каюте на палубе F появилась вода, все знали — это означает, что корабль получил серьезные повреждения. Пришел Исмей в тапочках и в виднеющейся из-под брюк пижаме, ему сказали, что корабль наскочил на айсберг. Проектировщик корабля Томас Эндрюс сопровождал Смита во время инспекционного обхода. Они были ошеломлены, узнав, что шесть передних водонепроницаемых отсеков повреждены айсбергом. Три грузовых трюма и две котельные, а также форпик получили повреждения ниже ватерлинии. Эндрюс и Смит осознавали, что с шестью пробитыми отсеками нос корабля затонет под тяжестью морской воды, и океан начнет последовательно затоплять отсеки. Закрытие водонепроницаемых дверей оказалось бесполезным. Эндрюс прикинул, что корабль продержится на плаву в лучшем случае еще два часа, а затем пойдет ко дну.