— Кишка тонка, — пренебрежительно отозвался Скорпиус, вставая с пола и накладывая на себя Очищающие. Кинул на Поттера странный взгляд и пошёл к выходу. — Ты просто жалок, — обронил через плечо и через секунду прикрыл глаза, замирая на месте — Поттер ожидаемо догнал его, схватив за рукав рубашки.
— Что ж ты, гадёныш, наглый такой, — зашипел он из-за спины ему в ухо. — Мне тебя прибить охота! — Джеймс, вопреки своим словам, вдруг зарылся носом в его шею, прижимаясь губами к тонкой коже и одновременно запуская руку в мягкие светлые волосы, перебирая их пальцами. Поцеловал сначала робко, потом, наоборот, — впился со всей силы зубами, оставив лиловый засос. Наконец, оторвался, потянув напоследок носом воздух, щекоча шею Скорпиуса. — В пятницу, восемь вечера, четвёртый этаж, аудитория десять, — прошептал он еле слышно. — Приходи, Малфой.
Скорпиус дёрнул плечом, отстраняясь, и кивнул, не оборачиваясь. Потом быстрым шагом устремился прочь, стараясь унять разом участившийся пульс и бешеное дыхание. По губам змеилась победная усмешка.
Расчёт оправдался.
========== Глава №4 ==========
Скорпиус лежал на животе, поставив подбородок на руки и невидящим взглядом уставившись в книгу. Вообще-то чтение лежа он считал плохой привычкой, но сейчас так не хотелось ни идти в библиотеку, ни даже подниматься в гостиную. Из зачарованного окна лился мутный свет, мало похожий на настоящий солнечный, и Малфой вместо чтения думал о том, куда поедет летом. Родители наверняка снова соберутся во Францию…
Мысли беспорядочно метались от воспоминания к воспоминанию, не фокусируясь на чём-то одном. Скорпиус пытался вспомнить, представить самого себя там, в огромном, но уютном особняке на окраине магической части Ниццы — и почему-то не мог. Он словно все время был здесь, в Хогвартсе, и нигде иначе быть просто не мог. Как будто только это место и являлось единственно возможным для него. Забавно, а ведь именно тут он и был белой вороной. Всегда другим. Всегда выделяющимся. И поэтому — всегда не совсем частью этого общества.
Как, кстати, и Поттер, который Джеймс.
Скорпиус передёрнул плечами, словно кто-то мог его видеть и знать, о чём он думает.
Поттер. В связи с Поттером у него назревало всё больше важных вопросов.
Скорпиус почесал нос.
То, как он реагировал на Джеймса, значило, что у него особенно извращенный мозг? Какая-то часть его подчинялась, была более слабой и зависимой, — но в то же время Скорпиус знал, что именно он главнее. Не он жертва. Точнее, он жертва, но только своих желаний.
Это для него определенно было в новинку. Как и понимание того, что любого другого на своём месте он назвал бы геем, со свойственной ему откровенной прямотой.
Значит, он гей?
Для Скорпиуса эта сторона жизни всегда оставалась какой-то пустой и малозначимой. Это Ал постоянно влюблялся, хотел ходить под ручку с девчонкой и исполнять любой её каприз. Малфоя это до поры до времени забавляло, но потом неизменно начинало раздражать: как-то уж слишком жалко приятель выглядел. И неубедительно. Сам Малфой был уверен, что, если уж влюбился бы, ему бы просто крышу сносить начало.
Только влюбляться он не мог и не собирался. Чушь какая — от этого всегда проблемы. Вон, Альбус на этой неделе снова с кислой миной ходил, потому что какая-то гриффиндорка на него обиделась…
Именно в этот момент дверь заскрипела и на пороге возник сам объект его размышлений — Альбус Поттер собственной персоной. Скорпиус рассеянно кивнул ему, не отрываясь от своих дум, и уже даже открыл рот, сам толком не зная, что собирается спросить, — но тот вдруг вздёрнул подбородок и, упав на постель, задвинув полог с такой силой, что чуть не оторвал его.
Скорпиус приподнял брови, удивляясь такому поведению, но комментировать не стал, лишь пожал плечами.
*
Но, как впоследствии оказалось, вчерашняя вспышка младшего Поттера была не результатом случайного приступа дурного настроения — Альбус игнорировал Малфоя весь следующий день, точнее, пытался игнорировать. Для Скорпиуса провести несколько часов без постоянных “дружеских” тычков под рёбра и вечного нелепого бормотания приятеля было почти подарком, поэтому только на первом уроке после обеда он сообразил, что Поттер подозрительно молчалив. Была история магии, а Алу ещё никогда в жизни не удавалось провести её молча, не отвлекаясь и не отвлекая при этом Скорпиуса на что-то постороннее. А в этот раз удалось. Обнаружив, что Поттер ведет конспект, пусть и подрисовывает иногда какие-то штуки на полях, Скорпиус даже задумался — всё ли с другом в порядке. Не мог же Ал, в конце концов, всё ещё дуться на его вчерашнее замечание. Это по меньшей мере смешно!
Заговаривать с ним Скорпиус не стал из принципа, но когда Поттер опоздал на последнее занятие и, неестественно выпрямившись, деревянной походкой прошлёпал мимо, к первой парте, — стало ясно, что комментарии об узколобости и стереотипности мышления его задели. Конкретно так задели. И первым идти на контакт он явно не собирается.
Скорпиус мысленно фыркнул — вот упрямый осел. И чего он добивается? Извинений? Малфои никогда ни у кого не просят прощения, особенно когда правы.
За ужином Альбус демонстративно уселся возле удивлённого этим обстоятельством Томаса Кристалла и на Скорпиуса даже не посмотрел. Тот впервые слегка растерялся, ощущая себя весьма странно: в кои-то веки он мог, наконец, не отвлекаться на поттеровскую возню и его дурацкие розыгрыши, но без них оказалось неожиданно скучно.
Нет, Скорпиус, конечно, прекрасно осознавал, что с Альбусом он почти по-настоящему дружил, а не мирно сосуществовал, как с другими однокурсниками, — но это ведь не должно было значить, что… Скорпиус и сам не знал, “что”. Получается, этот несобранный, порой раздражающий и весьма доставучий Поттер, постоянно находящийся рядом, стал для него уже чем-то очень даже привычным. Он не просто помогал Малфою казаться более нормальным и социализированным в глазах окружающих, меньше выделяться в своем вечном гордом одиночестве, а на самом деле был нужен, что не чувствовать себя… совсем уж одиноко.
Сделав это открытие, Скорпиус недовольно запил его крепким чаем и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать беспорядочные капельки на столе. Он сидел в отдалении от остальных, как и обычно, но теперь в одиночку — и впервые чувствовал от этого себя некомфортно. Раньше он спокойно мог оставаться вне группы или без приятеля, и Альбуса в напарники брал в основном для того, чтобы меньше выделяться и привлекать внимание. А вот теперь чувствовал, что этого не хватает.
С Поттером, однозначно, нужно было “мириться”. Мозг против этого слова запротестовал — они ведь и не ссорились! — но и по-другому воспринимать это отказывался.
Малфой кинул быстрый взгляд вправо, оценивая обстановку.
Альбус, видимо, задался целью не отлипать от Кристалла — ещё даже не доев, он побрёл к выходу из зала, едва Томас поднялся на ноги. Того такое настойчивое внимание Поттера, видимо, удивляло и даже настораживало, и он, проходя мимо Малфоя, пристально посмотрел на него, выразительно приподняв брови.
Скорпиус откашлялся.
— Альбус, на минутку, — ровно позвал он. Тот остановился, картинно закатил глаза и со вздохом обернулся, сложив руки на груди. Скорпиус поманил его пальцем, придумывая, как начать разговор. Более глупо, чем в данный момент, он себя ещё в жизни не чувствовал.
Поттер (“младший”, — мысленно уточнил Скорпиус, подчиняясь недавно заведённой дурной привычке конкретизировать, с каким именно Поттером он сейчас общается. Привычка была абсолютно бессмысленна и бесполезна, но избавиться от неё Малфой неожиданно не смог, так и продолжая чисто автоматически добавлять в мыслях “младший” или “старший”, — в зависимости от того, с кем он на данный момент имел дело) уселся на лавку и одарил его внимательным взглядом, в котором явно читалось: “Ну что ещё?”. Скорпиус нахмурился и угрюмо произнёс: