— В каком смысле? — уточнил Мейсон.
— Он скупает краденое.
— Откуда вы знаете?
— Наткнулся на некоторые факты. Фремонт скупает и перепродает антиквариат, спекулирует недвижимостью, полосатый у него какой-то бизнес, так до конца я в этой структуре и не разобрался… Об одной веши, впрочем, можно говорить всерьез. Он избегает порядка и открытости. У него невообразимо неряшливая контора. Все набросано, накидано, ступить негде, жуткий беспорядок. Единственный современный предмет на этом фоне — сейф. Да еще книги, изысканный набор книг, они, впрочем, по моим наблюдениям, для него ровно ничего не значат.
— Почему? — спросил Мейсон.
— Основная его деятельность не связана с книгами. И сопровождается сложным балансированием.
— Основная деятельность — к чему она сводится?
— К скупке краденого. Фремонт приобретает старинные драгоценности, например антикварную оправу с поддельными камнями. Полежит она в магазине какое-то время, а потом в золотой оправе появляется настоящий громадный бриллиант.
— А дальше? — спросил Мейсон.
— А дальше он продаст это некоему концерну, тот извлечет камень из антикварной оправы, вставит в платиновую и реализует, а прежняя оправа идет отдельно.
— Как вам удалось сделать такие наблюдения?
— На прошлой неделе я опознал один предмет. Прежде это было золото с вкрапленными гранатами, теперь на их месте засверкали бриллианты. Вещь приобрела головокружительную ценность.
— Понятно, — проговорил Мейсон.
— Продолжайте, Холстед, — попросил Дрейк. — Расскажите все до конца.
— Разумеется, чтобы осуществлять операции такого рода, особенно без оформления документов, бухгалтерских книг и прочего, необходимо располагать огромными суммами наличных денег.
— Имеются у Фремонта такие суммы? — спросил Мейсон.
— Имеются, — уверенно ответил Холстед, — хотя до прошлой недели я ничего об этом не знал. Тут наконец до меня дошло, что и моя деятельность в данном предприятии может стать объектом расследования, ведь я служу бухгалтером. Вот я и начал вести тайный учет.
— Чего?
— Наличности.
— И ее размеры колеблются?
— Я бы сказал, да. Сперва в секретном хранилище под полом лежали двадцать тысяч долларов. Сумма уменьшалась день ото дня, пока не дошла до шести тысяч двухсот семидесяти пяти долларов, а потом выросла до восемнадцати тысяч. В пятницу утром наличность составляла чуть более двенадцати тысяч, но после прихода Фремонта вновь возросла до восемнадцати.
— Что же, по-вашему, происходит с деньгами?
— Часть из них, несомненно, идет на покупку краденых драгоценностей. Но в принципе эти деньги могут попасть в любые руки.
— Как вас понимать? — спросил Мейсон.
— Родни Бэнкс — хороший парень, — сказал Холстед, — хотя молод и самоуверен, как и многие его сверстники… Фремонт хочет свалить на него недостачу представительских денег, которые хранятся в обычном сейфе. Как раз в данном вопросе я могу внести ясность. По стечению обстоятельств я знаю, что тысячедолларовая банкнота, которая в четверг вечером лежала среди представительских, в пятницу поутру оказалась припрятанной под полом.
— Откуда вам это известно? — спросил Мейсон.
— Я пронумеровал банкноту. Обнаружив тайник я взял себе за привычку метить цифрами крупные купюры, начиная со стодолларовых.
Мейсон сосредоточенно разглядывал своего собеседника.
— Эти сведения вы должны сообщить полиции, — сказал он.
— Я и собираюсь так сделать. Не хотелось бы мараться, но раз деньги кочуют из сейфа в подполье, и нет никакой возможности доказать факт растраты… Словом, дело против Родни Бэнкса летит ко всем чертям.
Мейсон посмотрел на часы и попросил:
— Минуту, попробуем позвонить в полицию.
Пол Дрейк вопросительно поднял брови:
— Лейтенанту Трапу?
Мейсон кивнул.
Дрейк снял трубку и сказал телефонистке:
— Соедините меня с лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств, если, конечно, он не уехал домой.