Американец понимающе кивал, провожая взглядом роскошные формы Хельги Брунер, которая первой покинула конференцию. За ней потянулись и остальные.
Фыркая двигателями, автомашины журналистов одна за другой трогались с места, и вскоре последний фургон с телевизионщиками скрылся за поворотом, а пространство перед домом стало совершенно свободным.
Раскланявшись со всеми, изобретатель устало присел на скамейку. Позади послышались тяжелые шаги. Оглянувшись, он увидел приближающуюся дородную женщину, одетую дорого, но безвкусно. Поправив мимоходом крашеные волосы, уложенные в пышную прическу, дама сложила руки на груди и сурово оглядела порядком измятую и замусоренную лужайку.
– Ты не стала слушать до конца, Люся? – спросил ее Остроумов. – Устала?
– Ты что, собираешься так и оставить свое добро посреди улицы? – вопросом на вопрос ответила его жена, указав на экспериментальный двигатель.
Механик вскочил и ловко принялся свинчивать приставку. На его лице блуждала довольная улыбка.
– Люся, убери это все в сейф, – обратился он к супруге, отдавая ей прибор и канистру с гелем. – Ты у меня золотце! Спасибо тебе за терпение!
– Давай сюда свой агрегат, – Людмила Остроумова бережно подхватила железяку. Тонкие губы растянулись в скупой улыбке. – Эта штуковина принесет нам целую кучу денег!
Услышав эти слова, ее муж на миг прекратил отирать пальцы, испачканные машинным маслом, о носовой платок и громко расхохотался:
– Рыбка моя! От этих денег только головная боль и никакой пользы! Да и много ли нам с тобой нужно? Дом есть, на все, что необходимо для жизни, у нас хватает, что еще нужно под старость-то?..
В воздухе повисла тишина. Остроумов перестал смеяться, немолодое лицо его приобрело по-детски мечтательное выражение.
– У меня одна мечта – побывать на родине. Да посмотреть на наше родовое имение, о котором столько рассказывал наш дед. Вот для этого и работаю…
Глаза его жены сузились в тонкие щелочки, бледные губы сжались в две нитки – мнение мужа явно не совпадало с ее собственным. Но она по опыту знала, что спорить с мужем бесполезно, поэтому молча развернулась и, грузно ступая, направилась к дому.
5
Венесуэла, Каракас
Американская посредническая фирма, зарабатывающая поставками венесуэльской нефти в Штаты, занимала громадный офис. И никакого удивления этот факт не вызывал. Ведь денег у этой, в общем-то, средней фирмы было много – торговля «черным золотом» никогда не была делом убыточным. Особенно если речь шла о Венесуэле – одном из крупнейших нефтедобытчиков на обоих американских континентах. Поэтому как должное воспринимались и вольготность размещения, подразумевавшая отдельные кабинеты почти для каждого сотрудника, и многочисленный парк служебных автомобилей, и отлаженная связь, ради надежности которой на крыше многоэтажки торчала пара внушительного размера спутниковых тарелок. Все это было выгодным фоном, надежно укрывавшим от посторонних глаз один из отделов, формально занимающийся скучной статистикой и финансовым анализом рынка, а на деле представляющий интересы самой амбициозной и широко известной конторы в США – Центрального разведывательного управления. Да, именно здесь, в «Ройал Транс Ойл Компани» с недавних пор находилась резидентура ЦРУ в Южной Америке. И именно отсюда, из Каракаса, осуществлялась координация действий большей части агентов, работающих в латиноамериканских государствах. Само собой, эта обратная сторона, скрывающаяся за бизнесом, тщательно конспирировалась, поэтому случайно забредшему в офис человеку и в голову не могло прийти, что в самом конце коридора, за обыкновенной полированной дверью находится кабинет, где порой обсуждаются и планируются такие дела, что к ночи лучше не вспоминать. Благо что зевак в офисе не было – не пускала служба безопасности, жалованье которой по понятным причинам платила вовсе не «Ройал Транс Ойл Компани». Кабинетик был, в отличие от остальных, шикарный. На его благоустройство глава резидентуры не пожалел ни сил, ни средств, отделав пару просторных смежных комнат по последнему слову техники. Мягкий свет, звуконепроницаемая обивка стен и потолков, бесшумные кондиционеры на бронированных окнах были просто необходимыми атрибутами для человека подобного ранга. Не стоит даже упоминать о том, что хозяин этого «царства» из натуральной кожи, металла и пластика – Майкл Кинк, – не вставая с кресла, мог общаться с любой точкой земного шара и иметь доступ практически к любой интересующей его информации, мог не покидать кабинета неделями, не испытывая дискомфорта, для чего в наличии имелась гардеробная и ванная комнаты, плазменный телевизор и потрясающий бар. Но роскошным его обитель делало не только все вышеперечисленное. Ощущение респектабельности возникало с порога, как только посетитель оказывался в приемной, где за столиком из стекла и стали звонко щелкало клавиатурой юное создание с потрясающими зелеными глазами и обворожительной улыбкой. Именно с этого момента в сердце змеей закрадывалась жгучая зависть к Кинку, на что он, собственно, и рассчитывал и чему искренне радовался.
Теперешний гость, к сожалению, такого удовольствия Майклу не доставил. Мало того что он с совершенным безразличием миновал «убойную» секретаршу и бесцеремонно уселся на дорогущий и любимый хозяином кожаный диван, так он еще и заставил главу резидентуры поморщиться от укола ревности. Когда Майкл Кинк лично вышел встречать Алекса Бэра в приемную, то успел поймать восхищенный взгляд девушки, обращенный отнюдь не в свою сторону, а вслед этому широкоплечему загорелому красавцу. Хорошо еще, что ревность эта была лишь задетым чувством собственника, потому что сногсшибательную красавицу у себя в приемной Кинк держал больше из эстетических соображений, а на деле интересовался только особями одного с собой пола. Отчасти поэтому он так легко простил Алексу – одному из лучших агентов – всю его наглость.
Затворив за собой двери, глава резидентуры привычным жестом подправил и без того идеально лежащие соломенные волосы и неспешно преодолел пространство, отделявшее его от бара. Двигался он плавно и с достоинством, как подобало человеку его положения. Ухоженное лицо (результат еженедельного посещения косметолога) просто светилось учтивостью и добродушием. Это выражение было постоянной и очень обманчивой маской. Не меняя ее, Майкл Кинк порою становился крайне жестким человеком и непреклонным начальником. Вряд ли кто-то из тех, кому приходилось сталкиваться с ним по работе, мог похвастаться, что угадывал причину вызова на ковер по выражению лица шефа, а уж прогнозировать на сто процентов тему предстоящей неожиданной беседы и вовсе было невозможно. Колкие выцветшие глаза надолго задержались на невозмутимом лице агента, которого он специально вызвал для важного разговора.
«Все-таки он чертовски хорош», – подумал Майкл, разглядывая его мужественные черты. А вслух произнес:
– Не будем занимать ни мое, ни ваше время обменом любезностями, мистер Бэр. О ваших недавних подвигах наслышан, впечатлен.
Алекс только улыбнулся в ответ. Если начальство предлагает экономить время, глупо вступать в обмен ненужными репликами.
– Что вы знаете о водородном двигателе? – между тем продолжал Кинк, открывая бар и вытаскивая из него бутылку виски.
– Мечты экологов и кошмарный сон нефтяных магнатов.
Ответ агента вызвал на лице начальника усмешку:
– Неплохое определение! Суть подмечена верно.
«Огненная» жидкость, приготовленная из отборного зерна в горах Шотландии, полилась в бокалы. Подав один из них своему собеседнику, Кинк поудобнее устроился в мягком кресле напротив и, словно няня, читающая сказки детишкам на ночь, принялся повествовать:
– К сожалению, мировые запасы нефти ограниченны. А потребность в ней растет с каждым годом, и никуда от этого не деться. Сегодня, куда ни плюнь, везде наткнешься на ее производные, даже в пище! А если на миг представить, что все, что связано с «черным золотом», вдруг исчезнет, многие останутся голыми. Причем во всех смыслах!