- Но никто из волшебников не уходит в мир магглов, - продолжил Блэк. Задумался на секунду и добавил – А если бы и уходил, то есть статут секретности.
Дамблдор медленно кивнул.
- Будь мы более открыты и более… напористы, можно назвать это так - мир был бы совершенно иным. Оба мира. Возможно, существовал бы только один мир. И возможно, только возможно – он был бы совершенно невероятным, таким, что даже мы с тобой, волшебники, сейчас не в состоянии его вообразить. Геллерт не хотел воображать, Гарри. Он жаждал увидеть его
Гарри молчал. Он уже всё понял. Почти всё.
- Речь никогда не шла о крови, никогда. Только о культуре. О мирных преобразованиях. Просвещение магглорожденных. Уменьшение возраста отбора. Собственное искусство. Собственная наука, изучающая не только магию, но весь обозримый мир. Многое, очень многое.
- Вы дружили? – прямо спросил Блэк.
- Я тоже был выдающимся молодым человеком. Как мне тогда казалось. Мы были молоды. Нам обоим хотелось прекрасного. Нет совершенно ничего удивительного в том, что мы легко нашли общий язык.
Подобные идеи не одобрялись тогда, так же, как не одобряются и сейчас. Хотя, - профессор на мгновение задумался – сейчас куда меньше. Долгое время мы держали их при себе. Строили планы. Рисовали себе картины того, как мы, просветители дадим миру блестящее будущее. А потом я рассказал всё Арианне.
Мы поссорились. Страшно поссорились, Гарри. Арианна кричала, что я сошел с ума. Она была куда умнее. Я разозлился, я надеялся, что она поддержит меня, ведь она всегда меня поддерживала. – Он помолчал и добавил, словно это не было очевидным – Мы любили друг друга.
Я не помню, кто первым достал палочку в ту ночь, я просто не знаю, Гарри. Скорее всего – это был я. И она умерла.
Наступила тишина. Закатный луч медленно полз по кабинету. Когда он достиг ножки кресла, Блэк услышал собственный голос:
- А потом встало солнце.
Альбус медленно кивнул.
- Моя жена была первым и последним человеком, чью жизнь я отнял. И после этого я больше ни разу не видел Геллерта Гриндевальда. До самой нашей дуэли.
Он воплощал свои идеи. Так, как понимал их, так, как у него получалось. Принимая всё более жесткие решения, все сильнее погружаясь во тьму. Лилась кровь. Люди требовали сделать хоть что-то, но не было человека, который мог бы с ним справится. Кроме меня, ставшего уже тогда далеко отстоящим от общих границ волшебником. Ты спросишь, почему я ничего не делал?
Он не спросил. Но Дамблдор всё равно ответил.
- Я просто боялся, Гарри. Того, что увижу себя.
- Увидели? – как-то пусто поинтересовался Блэк, уже зная, что услышит.
- Увидел, - кивнул профессор и, наконец-то, обернулся к нему. Очень старый, очень уставший человек. - Ни одна идея в мире, Гарри, какой бы прекрасной она ни была, не стоит того, чтобы жертвовать за нее человеческой жизнью. Это самое ценное, что только можно себе вообразить – человеческая жизнь. Геллерт забыл об этом. И я – тоже забыл об этом. Всего на одну ночь, Гарри. В которую я потерял самое дорогое, что у меня было, и которая изменила всю мою жизнь. Никто не может решать, кому стоит жить, а кому нет. Ни я, ни Геллерт Гриндевальд, ни Том Реддл.
- Ни я?
- Ни ты, Гарри.
В кабинете снова стало тихо. А луч все полз и полз. Какой длинный день.
Альбус Дамблдор был прав.
И неправ.
Прекращайте мыслить такими категориями, мистер Блэк. Разве кто-то вообще бывает окончательно прав? Мой отец уже не от мира сего, но вы-то, слава Богу, пока еще нормальный.
И вы не бываете тоже, – мысленно ответил он Роберту Колдуэллу, и тот замолчал. Да, теперь он, пожалуй, куда лучше понимал младшего Дамблдора. И старшего тоже. И… себя?
Он твердо посмотрел в глаза директора и сказал:
- Мы убиваем на войне.
Он и сам не заметил, как легко далось ему это «мы». Которое пока еще было неправдой.
- Именно потому, что на войне убивают – я не убиваю на войне. Как бы странно для тебя это ни звучало.
- Чего вы от меня ждете, сэр?
Дамблдор улыбнулся. Опять чисто и радостно. Блэк почувствовал, как в сердце воткнулась тупая игла.
- Ничего, Гарри. Но я надеюсь. На то, что тебе никогда не придется рассказывать подобных историй.
Он не запомнил, как дошел до портрета.
Зато накрепко запомнил то, что решил в процессе.
Ему не придется. Никто не умрет. Никто из тех, до кого он может дотянуться – не умрет. Не будь он Гарри Блэк. И те, до кого дотянутся остальные – не умрут тоже.
Но он – не Альбус. И он совершенно точно больше не хочет им быть.
И не Роберт, копировать жесты которого теперь тоже не тянуло.
Он – Гарри.
И Гарри, лучше второй раз получит Аваду, чем будет рассказывать кому-то такие истории. Мертвая Гермиона. Мертвый Рон. Мертвый Невилл. Мертвая Полумна с пустыми глазами. Да ни за что.
А еще лучше – Аваду получит кто-нибудь другой. Хотя он на нее не способен, да? Пусть будут бритвы, хлысты, копья. Что угодно. Но точно не букеты.
Он знает кто он такой, и он не боится увидеть себя со стороны. Ни в отце, ни в Реддле. Ни в ком. Потому что его там нет.
Внутри поселилась какая-то веселая злость. Совсем не волчья. И даже не воронья. Правильная, человеческая. Неизвестно только на кого именно.
Но сейчас это было, пожалуй, что неважно.
Им было как нам, Гарри.
Да, а теперь нам, как было им, Нев. Немного смени порядок слов, и всё меняется. Хотя, это ведь его друг и имел в виду. Только он тогда не понял. Понял не до конца.
И они – они погибли. А мы, ребята не погибнем. Черта с два.
- Со щитом.
Подходящий пароль, гриффиндорский.
- Правильно, молодой человек.
Гарри пролез в дыру и оглядел взглядом друзей, всё так же сидевших здесь и по очереди тискающих кота (надо же, он уже забыл про него). Прошел к столу, сел в кресло, выдрал у Рона из стопки чистый лист пергамента и начал писать.
Гарри Блэк
Гермиона Грейнджер
Рональд Уизли
Вряд ли этот список был нужен, но хотелось как-то обозначить свое окончательное решение, сделать что-то прямо сейчас. Хоть что-нибудь.
- Гарри, что сказал Дамблдор?
Джинни Уизли
Элис Паркс
Он остановился и посмотрел на Гермиону. Это только для него. Даже не для нее. Ему, конечно, придется рассказать что-то. Но он уже неплохо научился играть словами, он справится. Потом. А сейчас – сейчас главное.
- Он разрешил. – Рон выпрямился и устремил на него острый взгляд. Почти болезненный. – Герм, поможешь? Нам нужно составить устав, или что-то вроде того. В общем, как это делается? – Она на мгновение задумался. Или устав им не нужен? А что нужно? Точно нужна программа, но за нее он сядет завтра.
- Какой устав, Гарри, о чем ты говоришь?
Падма Патил
Дин Томас
- Устав для нашей группы, - пояснил Блэк. Кажется, он и правда сейчас слишком импульсивен. – Дамблдор дал добро, в течение недели подберет нам помещение.
Джастин Финч-Флетчли
- Хорошо Гарри, - протянула девушка, видимо, поняв, что сейчас с ним бесполезно что-то серьезно обсуждать. – Давай завтра вместе подумаем?
Перо на мгновение зависло в воздухе. Опустилось обратно.
Колин Криви
- Давай.
Рон все так же смотрел на него. Гарри оторвал взгляд от пергамента, продолжавшего заполняться именами, и поднял его на друга.
- Что?
- Давай, Блэк, скажи вслух.
Он опустил взгляд обратно на лист, перечитывая, и подтвердил:
- Мы сделаем это.
- Что «это», Гарри? – не понял Невилл.
- Раз нам нельзя в Орден Феникса… – протянул Рон и замолчал, предоставляя честь закончить предложение Блэку.
Тот кивнул и поставил под списком дату. Девятнадцатое сентября девяносто пятого года.
Дело было совсем не в том, что им куда-то нельзя, но это уже тоже было не очень важно.
- Значит, мы забацаем свой.
========== Глава 16 ==========