- Я… я… я… не задерживал. Он сам задержался. Говорит, землекоп с Высокого кургана. А лошадку зовут Гнедой… Видно, хорошая лошадка, только пугливая…
Ночной гость опять посветил фонариком - теперь уже вокруг себя. Узкий белесый луч всплеснулся, вырвал из тьмы голову лошади с настороженными ушами, с лиловым глазом, промчался над Емелькой, вернулся, плеснул ему в лицо и в плечо, не заметил Анки и врезался в верхнюю часть выступа, на котором сидел, скособочась, раненый.
- Если не ошибаюсь…- быстро и отрывисто заговорил гость.- Да это, кажется, вы, Михей Степанович?!.. Что же здесь приключилось? Вы узнаете меня?..
- Голос такой знакомый…- медленно, с усилием произнес раненый.- Экспедиция номер семнадцать?.. Высокий курган… Сидор Сидорович Мороз?
- Он самый! - почти закричал гость и бросился к Степанычу, припал на колено, осветил повязку на его бессильно опущенной голове.- Вон какое несчастье, коллега, вы… больны?
Степаныч закашлялся, с трудом подавил стон и, собрав силы, слегка приподнялся:
- Это, профессор, хуже болезни. Это было нападение. Кто напал?.. С какой целью? У меня ничего не взяли. Почти ничего… Все же мне повезло: появились эти славные ребята, принесли воды, перевязали рану…
Гость присел на землю рядом со Степанычем.
- Молодцы ребята! Я сразу же заметил: смелые, шустрые. Однако познакомимся потом… Думаю, Михей Степанович, везти вас в больницу в Рубежное или в Пролетарск в такую темень будет сложно. Потерпите до рассвета? Кстати, при мне имеется медицинский пакет: в нем и бинт, и вата, и йод. Я сейчас заново перевяжу рану.- Он снова плеснул лучом фонарика и на этот раз высветил Анку: - Смотри-ка, здесь и девочка! Ладно, будешь медсестрой, моей помощницей. Возьми, пожалуйста, фонарик и свети мне на руки. Да ровно свети, чтобы луч не прыгал, не перемещался.
Одним прыжком Костик оказался рядом с Анкой.
- Давай-ка я посвечу,- предложил он поспешно, пытаясь взять из рук девочки фонарь.- Я это умею, у меня у самого была такая штучка.
Однако Анка фонарь не отдала, а незнакомец, которого Михей Степанович назвал Морозом, иронически заметил-.
- Что я вижу? Часовой оставил свой пост?..
И Костя уныло вернулся к берданке, виновато избегая испепеляющего взгляда Емели Пугача.
- Подумать только, он умеет светить фонариком! - прошипел Старшой.- Ты, может, курсы такие прошел, фонарные?
Руки гостя в белом пятне света ловко разматывали бинт, осторожно снимали с головы раненого вату. Анка вцепилась в фонарик и видела только эти уверенные, ловкие руки. Все остальное - и ночь, и землянка, и сторожкий шорох ветерка - отступило куда-то далеко-далеко. Удивительные руки оказались у гостя, как быстро и ровно наложили на глянцевый квадратик бумаги мазь, затем приложили к тому квадратику марлевую салфетку, расправили свежий и пушистый ком ваты и плотно перехватили над раной всю эту подушечку бинтом. «Наверное, этот дяденька- врач»,-с восхищением думала Анка, ловя каждое движение быстрых рук.
А тот, закончив перевязку, заговорил подчеркнуто бодрым голосом:
- Будем надеяться, дорогой коллега Верзин, что все окончится благополучно. Вы хорошо слышите меня? Вот и отлично… Так что же все-таки нужно было напавшему? - Он ниже склонился над раненым.- Сумка, говорите, исчезла?.. Что, с образцами минералов? Действительно: кому она нужна?.. И рад, Михей Степанович, что вы узнали меня. Куда я держал путь и почему ночью? К вам, уважаемый Верзии, я и направлялся. Думал, если не встречу вас у Старой криницы, значит, проеду в Троицкое, спрошу в доме приезжих. А оно вон как обернулось…
Мороз поднялся во весь рост, взял у Анки и выключил фонарик. Все вокруг поглотила темнота.
- А теперь, друзья-приятели, давайте подумаем, что дальше делать будем…
- Во-первых, устроим дяденьку Михея,- предложила Анка.- Мы уже принесли две охапки сена. Нужно сделать постель.
- Принимается! - мягко одобрил Мороз.- За дельное предложение, медсестрица, ставлю пятерочку. А еще предлагаю развести хотя бы небольшой костерок. С огнем всегда веселее. Да и лес тут рядом, сушняк найдется.
- А как же Гнедой? - спросил Костя, все еще терпеливо выстаивая в карауле.- Он же может и ускакать…
Мороз оглянулся на темный силуэт коня у землянки и заверил:
- На этот счет, приятель, не беспокойся. Дальше, чем на сто метров, Гнедой от меня не отойдет. Тащите ваше сено, раскладывайте постель, а потом займемся дровишками.
Емеля с Анкой бросились к охапке сена, а Костя остался стоять при берданке, только вытянулся еще больше. Мороз посветил фонариком на его серьезную физиономию и сказал: