– Здравствуйте, Павел Казимирович! – жизнерадостно приветствовал Пшибышевского Васик, бесцеремонно усаживаясь рядом с ним. – Что это вы ничего не едите?
Стасик, не говоря ни слова, устроился напротив, закинув ногу на ногу, и принялся кокетливо обмахиваться меню.
– Аппетита нет, – проворчал Пшебышевский, отодвинув тарелку. – Вашими, между прочим, стараниями! И незачем так громко называть меня по имени-отчеству!
– Ну, не будьте таким букой! – усмехнулся Васик. – Я не сомневаюсь, что у вас это имя – далеко не единственное! А насчет аппетита… я уверен, он у вас улучшится, как только вы увидите, что мы вам принесли! – И он ногой пододвинул под столом к Пшибышевскому большую матерчатую сумку.
– Вы с ума сошли! – прошипел Павел Казимирович, с омерзением оттолкнув сумку обратно. – Умнее ничего не придумали, чем сюда притащиться с товаром?
– Какой-то вы сегодня нервный! – проговорил Стасик, откинувшись на спинку сиденья. – У вас что – критические дни?
– У нас у всех скоро будут критические дни! – Пшибышевский скрипнул зубами. – Вы мне что прошлый раз подсунули?
– Вы даже не поинтересуетесь тем, что у нас в сумке? – не унимался Васик. – Имейте в виду – такая вещь уйдет в шесть секунд! Люди уже выстраиваются в очередь!
– Это вы отсюда вылетите в шесть секунд! – Пшибышевский повысил голос и нервно оглянулся на соседнюю кабинку. – Я вас еще раз спрашиваю – что вы мне прошлый раз подсунули?
– Да каких-то второсортных голландцев… – скучающим голосом протянул Васик. – А почему такой пессимизм в борделе? Комиссия из центра ожидается?
– Голландцев! – раздраженно повторил за ним Павел Казимирович. – Я не о том спрашиваю! У нас с вами какой договор был? Вы интеллигентно щиплете скромных одиноких старушек, белых музейных мышей на пенсии, из-за которых никто не будет поднимать большого шума! Почему я с вами и работал! Наше правило – никакого насилия, никаких скандалов и никаких связей с общественностью! А у кого вы взяли этих голландцев? У кого, я вас спрашиваю?
Васик и Стасик переглянулись. На свежих щеках Стасика выступил девичий румянец.
– Павел Казимирович, да что такое случилось? – с невинным видом проговорил он. – Ну, не у старушки взяли, каемся! Не у старушки, у старичка! Да какая разница?
– У старичка? – трагическим шепотом повторил Пшебышевский. – Вы обчистили большого человека! Человека с деньгами и связями! А самое главное – вы мне сплавили картины, которые незадолго до того прошли через крупный аукцион!
До сих пор его взаимоотношения с этой предприимчивой парочкой строились по несложной и относительно безопасной схеме.
Молодые люди по его наводке или по собственным разведданным проникали в квартиры немногочисленных сохранившихся еще старушек, у которых имелись старые картины. Пусть даже не слишком известных авторов и не в самом лучшем состоянии. Так даже лучше. Лишь бы эти картины нигде прежде не светились, не попадали в поле зрения музеев или крупных коллекционеров. Павел Казимирович выполнял так называемую предпродажную подготовку – приводил картины в товарный вид, ставил на них подпись более-менее известных художников, делал из немецких или скандинавских пейзажей более ходовые среднерусские и уже после этого продавал картины мадам Выпетовской.
Все было так хорошо, и вдруг – такой прокол!
– И какого черта вас понесло в Карловы Вары? – простонал Пшибышевский. – Что – на курорт захотелось? Вы ведь еще так молоды! У вас нет гастрита… и вообще, вы так хорошо работали на родине! Ну что же это творится – все лучшие специалисты постепенно уплывают за рубеж! Научные кадры, технические, теперь вот даже уголовные…
– Виноваты, Павел Казимирович! – покаянно вздохнул Стасик. – Бес попутал!
– Что вы заладили – бес да бес! Какой еще бес? Вы люди молодые, должны быть материалистами!
– Ну, допустим, не бес… – Стасик вздохнул еще печальнее. – Дамочка одна… странная, можно сказать, особа… сумела нас уговорить. В общем, взяли небольшой заказ на стороне… то есть как раз довольно большой… подрядились изъять одну очень форматную картину, три с половиной на четыре с половиной метра, у нашего соотечественника, обитающего в этих самых Карловых Варах. Ну, да вы, как я понял, уже в курсе. Вы нас тоже должны понять – мы, можно сказать, молодые специалисты, нам нужно думать о карьере, о профессиональном росте… а какой там рост, когда чистишь старушек, пока они стоят в очереди в собесе? Вот, захотели показать, на что мы способны, выйти на новый уровень… на международную, так сказать, арену…