========== Печальная причина ==========
Что хорошего в похоронах? Да ничего. Вот и теперь мелкопоместные дворяне Тотьмины из Вологодской губернии собрались в имении Кичаево на похороны их родственника — Ивана Сергеевича. Скоропостижно скончавшегося в мае-месяце тысяча семьсот восемьдесят второго года при странных обстоятельствах.
Но доктор, осмотревший найденное тело, показал на суде, что смерть наступила от покусов. И потому было решено причислить его к несчастному случаю и закрыть за отсутствием состава преступления.
Покойника похоронили, справили поминальный обед и выслушали последнюю волю покойного, переданную им поверенным. Где, как и ожидалось, большая часть движимого и недвижимого имущества перешли к сыну покойного, часть супруге и ещё небольшой, но приличный кусок достался племяннице Глашеньке, сделавшей её обеспеченной невестой. Брат Ивана Сергеевича — Илия, получил небольшой свечной завод. На том бы всё и закончилось, если бы…
***
Шешковский прошёл в личные покои императрицы. Это была его привилегия, заслуженная ревностным служением и его особой ролью в ликвидации бунта Пугачёва. Вот и сейчас она призвала его к себе прямо с утра, чтобы наверняка дать задание. То, что она не стала дожидаться, означало — дело серьёзное. Теперь он ходил перед её будуаром и ждал, когда выйдет наперсница императрицы и пригласит его для беседы.
Наконец дверь открылась и он вошёл. Екатерина, как всегда была прекрасна. Домашнее платье и распущенные волосы шли ей. И он, как мальчик, радовался, что допущен лицезреть монаршую особу в столь простом, человеческом обличие.
— Матушка-государыня, по первому вашему требованию, и я уже здесь, — он поклонился, и дождался её величественного жеста, разрешающего сесть.
— А не попьёшь ли со мной кофию, Степан Иванович? — Спросила его монаршая особа, и тот улыбаясь, раскланялся: — Почту за честь.
— Да полно-те, мой друг, — государыня была явно в хорошем настроении и, взяв колокольчик, позвонила. Вошедшей Марии приказала подать кофейник и тех сладостей, что вчера ей понравились. Через несколько минут всё было готово. И они вдвоём, как заправские друзья, стали попивать ароматный и вкусный напиток.
— Мой друг, ты слыхал, что происходит в Вологодской губернии? — Внимательно глядя на него, спросила императрица.
— Вы про убийства, или про россказни мужичья? — Решил уточнить он. Кофе действительно был хорош. И был прислан в подарок от английского двора. Поэтому Степан Иванович, отпивая по маленькому глоточку, не спеша глотал, наслаждаясь терпким и приятным вкусом.
— И про то, и про второе, — ответила Екатерина Великая. — Мы только справились с мужицким бунтом, как теперь губернатор жалуется, что мужичьё ропщет.
— Государыня, я пошлю туда моего самого смекалистого малого. Есть у меня такой, он по таким делам — мастак, — разоткровенничался начальник тайной канцелярии, и в результате этого разговора Егор Демьянович Хлопов скакал вдвоём со своим слугою Яшкой в имение Тотьминых.
***
Тракт, ведший всадников сквозь леса и равнины, заставлявший выделывать петли при переправе через местные речушки, и снова устремляться вперёд, неожиданно вывел путников к двухэтажной, очень живописной и аккуратной усадьбе с мезонином, приятным садом, очаровательной беседкой на берегу речки, с конюшней, с гротом. И — красивой подъездной дорогой, подводящей спутников к выступающему над балюстрадой балкону, где теплыми летними вечерами любили собираться Тотьмины и гонять чаи, по купеческой привычке «до седьмого пота».
Дворянское звание получил их предок — Северьян Чунин, мореход и охотник, ходивший и по Северному морю, и по семейной легенде дошедшей до Аляски с подельниками. И привёз с тех мест много добра и красивых лисиц, с необычным бурым окрасом. А из шкуры одной такой была пошита шапка, с которой и связана ещё одна семейная легенда. О серебряной лисице.
***
Семейство обедало. Место хозяина теперь занимал сероглазый круглолицый и русоволосый Прохор Иванович, сын умершего. Рядом с ним по правую руку сидела Анна Львовна — немолодая женщина, с выбивающимися из-под чепца седыми волосами и выцветшими глазами, вся в чёрном, хоть остальные уже траура не держались. Рядом с ней, по левую сторону, расположилась Татьяна — молодая девица, много младше своего брата, но такая же сероглазая и русоволосая. Напротив супруга с другой стороны прямоугольного стола сидела Олимпиада Игоревна — жена Прохора Ивановича, особа молодая, приятная взору, с удивительными голубыми глазами и темными волосами, к тому же приятной полноты.
Камердинер подавал обед, и все молча ели, изредка перебрасываясь словами. Внезапно послышался звонок дверного колокольчика и горничная пошла открывать, дав камердинеру возможность обслуживать господ дальше.
Через несколько минут в столовую вошёл высокий молодой человек, кареглазый, темноволосый, с открытым и добродушным выражением лица, которое мгновенно расположило к нему всех.
— Господа, разрешите представиться — Егор Демьянович Хлопов, тайный экспедитор. Послан разобраться с вашей ситуацией, — он обнажил голову, сняв треуголку и отдал её горничной, еле успевшей за ним.
— Вот радость-то! — маменька расплылась в улыбке. — А то упырь совсем распоясался, житья от него нет. Позавчера Фильку-свинопаса зажрал!
— Матушка, ну что вы говорите такое! Что об нас человек подумает. Ну ладно, мужичьё необразованное по избам шепчется, но вы же просвещённая женщина, — молодой хозяин беззлобно попенял матери и приказал камердинеру: — Филимон, распорядись подготовить комнату для господина Хлопова и его слуги, — добавил он, поглядев на растрёпанного простоватого малого за спиной экспедитора. — Не присоединитесь ли к нам отобедать, господин экспедитор?
— Нет. Я бы пока с удовольствием пообщался с доктором, обследовавшим тело вашего отца и покусанных. А вот моего Яшку накормить можете. И, как разберёшь мои вещи, поезжай в местный кабак, расспроси, кто-что видел, — приказал он своему молодцу, сразу воспрявшему от слова «накормить», да ещё подтверждённое некой суммой из кошеля экспедитора.
— Тело батюшки осматривал герр Иоганнес Хаас — врач-австриец. Он очень опытный лекарь и его пользует всё высшее общество. Он живёт неподалёку от нас, я пошлю слугу проводить вас. А простое мужичьё пользует земской врач — Семён Васильевич. И к нему вас проводят, — хозяин был любезен и производил впечатление человека добродушного и гостеприимного.
— Тогда разрешите откланяться, — Егор повернулся и быстрым шагом пошёл к оставленной лошади.
***
Дождавшись сопровождающего, он пришпорил коня и очень быстро оказался у большого дома, напоминающего лучшие образцы европейской архитектуры.
— Неплохо немчура устроился, — ухмыльнулся экспедитор, и отдал поводья тотьминскому слуге, чтобы тот был готов двигаться дальше, как только Егор вернётся от великосветского лекаря.
Взобравшись на крыльцо, тот постучал. Вскоре ему открыла дверь чистенькая, услужливая служанка, поинтересовавшаяся причиной посещения и тут же проводившая его до комнаты, где попросила обождать, пока герр Иоганесс закончит осмотр пациентки. Времени прошло немного, и от доктора вышла плачущая, худосочная особа, скрывшая свою внешность за накидкой с капюшоном, закрывающим пол-лица, в перчатках. Но даже то, что осталось возможным рассмотреть, поразило Егора мертвенным цветом кожи.
Экспедитор проводил фигуру посетительницы взглядом и прошёл к лекарю. Благо, тот пригласил его.
— Это кто? — Спросил Егор и подал грамоту с описанием своих полномочий.
Герр Иоганнес изучил её и спросил как бы невзначай: — То есть это не праздное любопытство?
— Нет, — ответил посетитель и уютно расположился в предложенном кресле, положив ногу на ногу.
— Это — несчастная мать, имеющая очень больное дитя, — в лице доктора даже мелькнуло сочувствие. Он, скрестив, руки, направив ледяной и внимательный взгляд своих серых глаз на Егора и продолжил: — Но я думаю, что вы приехали не по этому вопросу.