— Да. Меня интересует, что вы нашли необычного в том случае с Тотьминым Иваном Сергеевичем?
— А то, что человек был искусан лисицей до смерти — необычным не является? — Врач был надменен и явно не хотел откровенничать. Но при этом немного указательным пальцем потянул вниз узел шейного платка и отпустил.
«Скрывает немчура чего-то», — опыт допроса у Егора был большой, ум сметливый и по косвенным признакам он мог бы сказать, что лекарь явно нервничал.
— Сдаётся мне, что-то гнетёт вас. Но вы предпочитаете это скрывать, герр Хаас, — Егор дожимал «ситуацию». — В упырей я не верю, и если выяснится, что вы причастны к этому…
Но лекарь закончить фразу не дал. Он просто вскочил и подошёл к окну, сказав в пространство: — Дайте мне самому выяснить кое-что. И я обещаю вам рассказать всё.
При последних словах Иоганнес немного успокоился, его лицо опять обрело выражение невозмутимости, и он продолжил: — Там был порез на левой руке вдоль вены. Раны были рваные. Местный охотник, которому я показал покусы, заверил меня, что это лисица. Волосы с головы были частью вырваны, а частью — срезаны. Края пореза неровные, кое-где повреждена даже кожа на черепе. Что свидетельствует о спешке душегубца.
— Другое дело. И всё же, герр Хаас, не тяните с рассказом. Чем быстрее выясним, кто всё сие сотворяет, тем лучше будет для всех, — и, откланявшись, экспедитор вышел от лекаря, забрался на лошадь и краем глаза отметил, что вдалеке, между деревьями, стоит карета, как будто ожидающая чего-то.
***
— Маменька, что вы так вздыхать изволите? Вроде день без происшествий проходит, — Татьяна вышивала, слушая рассказ своего жениха — Нила Петровича, о том, как он и несколько мужиков прочесали местность, пытаясь обнаружить лисицу — оборотня. — Вон приехал столичный. По виду не болван — разберётся. А тебе, душа моя, надо бы с ним познакомиться. Наверняка помощь понадобится.
— Конечно, Танюша. Всенепременно, — и молодой человек продолжил. свой бравый рассказ о своих приключениях.
А в памяти Тани всплыла картинка, когда, будучи маленькой девочкой, она и Глашенька уговорили старую няньку рассказать про лисицу и деда:
— Северьян Кузьмич был мореходом от Бога. Собрал вокруг себя таких же отчаянных подельников и ходил с ними по северным морям, добираясь до края света. Отчаянный был. Но зато много добра добывал, с этого и начался ваш достаток. Утверждать не берусь, но говаривали, что доходил до земли покрытой снегами большую часть времени, где живёт народ — охотников. Это потом после государственной экспедиции выяснилось, что там действительно есть земли. Так вот там произошла история. Он охотился, много зверя добыл, но вдруг увидел лисицу необычной раскраски-бурой с небольшим серебристым подкрасом. Так ему захотелось её иметь, что убил её, а несколько лисят, которые у неё были, забрал себе. Из самой лиски свою знаменитую шапку сделал, а лисят смог довести до Тотьмы, где основался тогда. Правда потом три лиски сбежали, и теперь нет-нет, а повстречается лиса бурой расцветки в наших краях. Добро добытое сразу хорошую прибыль принесло, но он был мрачен. И тогда один из его подельников, напоил его и разузнал, что в ночь, когда он лису убил, приснилась ему девица. Похожая на народ охотничий и сказала ему во сне…
— А как же он её понял? Поди тот народ на своём лопочет, — Глашенька с детства была разумна и пытлива.
— Слушай — не перебивай, — досадливо поморщилась нянька, и посмотрев на девчонок, от любопытства таращивших глаза продолжила, — не простая она была, а оборотень.
Девчонки охнули, и спрятались под одеяло, оставив наружу глаза и уши. Нянька довольная произведённым эффектом продолжила: — Так вот, говорит: — Как ты меня крови лишил, так и я теперь буду потомков твоих обескровливать. Как ты мой мех забрал, так и я буду твоих потомков волос лишать. Посмеялся Северьян, и забыл. Но все вспомнили про это предупреждение, когда он был обнаружен в лесу обескровленный и обритый. И с тех пор ваш род ту лисицу опасаться должен! — Закончила, довольная притихшим состоянием девчонок, нянька.
— Марфушенька, не гаси лампу, страшно! — шепчут девочки.
— Ваша матушка будет недовольна. А мы вот как договоримся, вы засыпайте, а я потом проверю вас. Коли заснёте-лампу потушу, а сейчас на бочок и баиньки.
Нянька поёт колыбельную, глаза проказниц смеживаются и они потихоньку засыпают. Та гасит лампу и выходит, оставляя их одних. И никому Глашенька, кроме своей сестрички, не рассказывала, что в ту ночь она увидела эту девицу, и та обратившись в лису, её преследовала. И даже сейчас девушка помнит ощущения от лисьих зуб, скользящих по её щеке.
========== Поверить в невозможное ==========
Земской врач, Семён Васильевич, оказался небольшим, полноватым мужчиной с немного усталым лицом, но всё с тем же цинизмом, присущим представителям их профессии. И к нему пришлось пробиваться сквозь крестьян, пришедших кто с чем. Но, узнав о цели посещения, он попросил фельдшера самому разобраться с очередью. И, закрывшись в его приемной, они теперь сидели, распивая чай с баранками и мёдом.
— Батенька мой, вы совершенно не правы, считая, что упырей не бывает. Я заканчивал медицинский факультет в Италии, потом поколесил по Европе, набираясь ума разума. И ознакомился со многими трактатами и учениями. Поверьте мне: есть болезни, которые приводят вид больного в ужаснейшее состояние и на данный момент лечатся кровью — свиной или бычьей. И я осматривал тела крестьян. Это в основном крепкие, молодые тела. Волосы отрезаны под «корешок», неаккуратно, я бы даже сказал, наспех. Покусы по всему телу, но поверьте мне, ни один из них не смог бы послужить причиной смерти. А вот нанесённый порез в области запястья вполне мог привести к такому результату, но при условии, что жертва не двигается. И на затылке у всех небольшая гематома.
— Что, простите? — Егор не разбирался в медицинских терминах.
— Синяк, — доктор явно был рад поговорить на эту тему, — и если вам интересно, то я ещё не отдавал последнее тело. Если изволите, могу проводить в погреб, который я приспособил для своих медицинских целей, и где я провожу вскрытия и опыты. Можете осмотреть его.
— Пожалуй, не откажусь, — ответил немного ошарашенный экспедитор, отметив про себя: — «А дело то всё запутанней… И подозреваемых всё больше…»
С этими мыслями он спустился в подвал, почему-то выкопанный рядом с домиком врача. И, учитывая отдалённость окружающих деревень и поместий, то в этом подвале…
«Только не делать поспешных выводов», — остановил Егор сам себя.
Хотя в подвале было холодно, тело уже носило признаки разложения, но не настолько, чтобы было невозможно разобраться. Егор, привыкший к смерти сначала на войне, затем — на новой должности, где он постоянно рисковал своей головой, спокойно рассмотрел все признаки, про которые ему рассказали. И отметил насколько тонким был разрез на запястье. Как будто один резал, а другой наносил покусы.
— Я смотрю, в ранах и на теле ни лисьего меха, ни слюны, — задумчиво произнёс экспедитор.
— Интересное замечание, — заинтересованно произнёс врач, и тут им крикнули сверху, что пришли за свиньями.
— За какими свиньями? — поинтересовался Егор, когда они с доктором вышли на поверхность.
Там стоял дюжий мужик с маленьким парнишкой.
— Барыня послали за свиньями. Так мы их заберём? — Дюжий мужичок, впору подковы гнуть, явно был дан маленькому подпаску, чтобы скот точно дошёл до дома.
— Погодите — ка, — вдруг остановил их экспедитор, и опустился перед хряком, который было дернулся, но кнут в руках мальчонки пресёк эту попытку. Потом он осмотрел маток, и убедился — свиньям периодически делали кровопускания. Где были свежие, где старые раны. «Тут чертовщина творится. Надо Яшку в Вологду посылать к губернатору, чтобы солдат прислал.»