***
Наступал вечер, солнце ещё не коснулось верхушек деревьев. Экспедитор возвращался в Кичаево. Он уже почти подъезжал, как вдруг рассмотрел одинокую женскую фигуру впереди по дороге. Он немного подхлестнул коня плёткой и почти нагнал попутчицу. Женщина, видимо услышав лошадиный топот, обернулась. И на Егора из-под женской шали взглянуло мертвенно-белое лицо, с алыми губами и красными зрачками.
От неожиданности экспедитор мгновенно остановил коня, и замер, соображая-заряжен ли пистоль. К своему облегчению вспомнил — заряжен. Но момент был упущен: женщина, или чтобы это не было, охнула и скрылась в лесу, оставив оторопевшего мужчину. Он спешился и пошёл за ней. Кругом было тихо и не слышалось ни шороха. Геройствовать не хотелось. Умирать — тем более. «Лезть за ней одному — глупо», — подумал доследователь и, вернувшись к коню, взобрался на него и пришпорил, побыстрее убираясь из данного места.
***
По приезду Егор не стал тянуть резину, сразу заставив Яшку «выложить» всё, что тому удалось разузнать в кабаке, откуда тот явился явно «навеселе», что означало-его щедро угощали.
— Как с коня не свалился? — Проворчал доследователь, и прошёл вниз, куда его попросили спуститься отужинать. Там он обнаружил новые лица. Приехал Илья Сергеевич и Глашенька.
Ужин явно всех раскрепостил, потому как явился жених Татьяны, сразу же представившийся столичному гостю. И, не откладывая в долгий ящик, высказал своё горячее желание отловить лисицу-упыря, похваляясь своими масштабными поисками. Правда, пока не приведшие ни к чему результативному.
— А вы действительно верите в мужицкие россказни? — Поинтересовался Егор, чтобы немного остепенить не в меру разошедшегося гостя.
— Да нет, конечно, — улыбнулся тот, — но идея… Сама возможность существовать вечно разве не привлекательно? Вечно любоваться этим миром, любить, — и он, нежно глянув, галантно поцеловал руку Танюши.
— Вот уж избавьте, — вдруг встряла Глашенька, «стрельнув» глазами в Егора, — быть вечною кровопийцею, и затем в ад попасть. Много ли счастья?! — Фыркнула девушка.
«Пребойкая особа», — подумалось экспедитору, отметив, что девица хороша. Это его смутило, но насмешило кокетку. И она ещё раз «стрельнула» в него глазами.
Для экспедитора день был немного тяжеловат, и он быстро закончил ужин и, извинившись, поднялся к себе, где пьяный Яшка храпел вовсю. Не раздеваясь, Егор прилёг на кровать, рассчитывая поспать.
Но, раздавшийся стук в дверь, перечеркнул все его надежды:
— Егор Демьянович! Откройте! Нарочный от соседей.
Вставать не хотелось, но пришлось. Это был Семён Васильевич.
— Меня вызвали к Иоганнесу. После того, что я там увидел, я заставил слуг-мужчин оцепить место происшествия, и сразу же за вами. Он — убит.
Вот тут Егор вскочил, и вскоре тарантас земского врача и экспедитор, верхом, достигли домика коллеги Семёна Васильевича.
***
Тело доктора лежало неподалёку от него. Покусано, обрито, но кровь не спущена.
— Да чтоб тебя! — Воскликнул дознаватель, и выругался про себя.- Кто обнаружил?
— Я, — пролепетала горничная, вся заплаканная и дрожащая от прохлады вечера и, больше — от ситуации.
— Что видела? — Грозно потребовал он ответа, чтобы сразу дать всем понять — шутки закончились.
— Его кто-то позвал с улицы. Петрович открыл дверь и выглянул, но никого не увидел. А тут хозяин спустился и приказал за ним не следовать, и не лезть. Петрович погнал меня спать. Я вроде собралась, да вспомнила, что закрутилась и бельё не сняла. Дождей нет, но пойдёт в ночь — достанется от хозяина. Я и спросилась у Петровича, он вышел на крыльцо, и стоял на нём, дожидаясь, пока я не вернусь. Знаете ли времена сейчас тревожные, и он блюдёт нас. Вот тут я и наткнулась на тело хозяйское. От страху завопила, ну, а дальше Петрович за дохтуром послал, а он за вами поехал.
Егор попросил прислать к нему Петровича, который оказался важным и чванливым камердинером. Его рассказ подтвердил слова горничной.
«Распутаю дело — напьюсь!» — Подумалось Егору, и он принял решение осмотреть кабинет врача и его бумаги. Вместе с врачом они уже повторно осмотрели тело, помогли слугам оттащить его в сарай. И уже совсем освободившись, приказали принести свечей в приёмную Иоганнеса, где расположились, чтобы просмотреть картотеку, которую вёл педантичный австриец.
***
Время, потраченное на разбор бумаг, принесло неожиданные результаты.
— Больной Т. — мать А., передала сыну болезнь, частую в их роду среди мужчин — порфирию…- Семён Васильевич вдруг пришёл в возбуждение, — а вот это может объяснить кровопускание скоту.
— А люди, да ещё зачем-то покусанные? — Скептически не согласился экспедитор. — Хотя за покусами может скрываться желание скрыть преступление, спихнув на больное дитя вину.
— Так может решили, что людская кровь окажет более сильное влияние, — предложил земский врач свой вариант развития ситуации.
— Осталось немного: выяснить кто такие Т и А.
И тут к ним постучали.
— Войдите.
— Барин, забыла я, — в кабинет зашла служанка со свечой в руке, явно одетая для сна и укрытая шалью. — Я, когда шла бельё снимать, лисицу видела — чёрную.
И экспедитор представил бутылку французского вермута и кусок говядины, как Яшка умеет жарить, под который он и «уговорит» красненькое.
***
Вернувшись Егор застал Тотьминых в томлении от недостатка информации.
— Так что там случилось, батюшка? — Лицо Анны Львовны изображало столь неподдельный интерес, что Егор решился выдать немного информации, чтобы со старушкой с досады чего не случилось.
— Убит. Нет, не упырь. Не существует ваш кровосос, и я это докажу! — Егор обвёл всех строгим взглядом. И неожиданно отметил, что нет Глашеньки, Татьяны и Нила Петровича.
И тут раздался выстрел.
Экспедитор, Илья Сергеевич и Прохор Иванович помчались в сторону, откуда он послышался. Слуги мужского пола, захватив масляных ламп, последовали за ними.
По прибытии к заднему фасаду здания ими были обнаружены девицы Тотьмины. Глашенька с пистолью в руке и Танюша, без чувств, лежащая на земле.
— Я её видела! Видела! — Глашенька имела вид испуганный, но сестричку не оставила, и продолжала размахивать оружием.
— Глафира, отдай пистоль, — Прохор Иванович, не торопясь, чтобы повторно не напугать неробкую племянницу, осторожно подошёл к ней и, схватив за руку, отобрал пистоль.
— А теперь Глафира Андреевна объясните всё спокойно, — голос экспедитора стал ледяным. Это семейство его немного достало.
— Да будет вам, Егор Демьянович. Пройдемте в дом, там в тепле и поговорим, — предложил Илья Сергеевич. И мужчины, подхватив Танюшу, с Глашенькой проследовали в гостиную, где слуги подали домашнюю наливочку, чтобы всем успокоиться.
— Итак, сударыня, — Егор строго смотрел на виновницу переполоха.
— Танюше передали записку через деревенского мальчишку. Якобы Макариха… — начала Глаша, но её перебил Прохор: -Это знахарка, поговаривают, что и ведьма. Живёт возле местного болота, возле самой топи. К ней бабы от дури бегают, женихов привораживать, да заговоры разные творить.
— Прохор Иванович, благодарю за информацию, но мне сейчас хочется выслушать Глафиру Андреевну, — экспедитор не любил, когда в его допрос кто-то встревает.- Продолжайте, сударыня.
— Я её одну не отпустила. А чтобы не попасть в оказию, захватила пистоль… — И её опять перебили.
— Вот так Егор Демьянович, раньше девушки славились шитьём, да благонравием, а теперь они с пистолями расхаживают, — встрял неизвестно откуда взявшийся Нил Петрович.
— А вы где были сейчас? — Переметнул допрос на жениха дознаватель.