Но тут еще более страшная мысль пришла на ум. А что, если об этом станет известно в семье?! Думать о таком было еще страшнее смерти. За то, что она дала обещание и не выполнила его - такой проступок в семье считался нарушением Кодекса и карался смертью. Если об этом узнает брат... Нет! - если бы Гвен могла, она непременно зарыдала бы. Только не сейчас, ведь ей еще нужно купить четыре оранжевых тюльпана, если их не добавить, - это будет катастрофа. Это сравнимо с тем, как если бы само мироздание было не закончено. Это недопустимо!!! - мысленно застонала она. Это просто... несправедливо.
- Ты тоже так считаешь, жизнь несправедлива? - этот голос не был тем же, что совсем недавно звал ее по имени. Он был звонкий, с нотками скрытого веселья, больше напоминавшими, безумие. Внезапно девушка увидела, что больше не лежит на земле, она находилась в неизвестном 'месте', по-другому его нельзя было назвать. Место, было залито изумрудным светом. Но в то же время, в самом сердце света жила тьма, и эта тьма постепенно приобретала форму.
Гвен потянулась к своим веерам, но... 'Проклятие', - выругалась она, они остались... где же она могла потерять их? Это невозможно. Боевые расписные веера, гармонизаторы заклинаний. Веера, которые были с ней с самого детства - ее дар на Первый день рождения. Подарил ей их старший брат. Отчего-то Гвен никак не удавалось вспомнить его имя. А также то, где она могла оставить свое излюбленное оружие. Девушка вообще не помнила ничего до того, как услышала этот голос. Что это за место? Как она здесь оказалась? Просто свет? Но ее ноги стояли на чем-то, время от времени снизу будто проникал луч солнца, и тогда в просвете она могла видеть странную сложную структуру, похожую на какие-то схемы или... еще это напоминало ей триграммы Книги Судеб, которую изучали в их родной стране.
Эти схемы переплетались в немыслимом рисунке, складывались в слова, а затем вновь текли потоками в разных пересекающихся направлениях, словно тысяча рек. Широкие извилистые потоки, которые разветвлялись на более мелкие, а те в свою очередь превращались в тончайшую сеть красного цвета. От такого сочетания изумрудного и красного у Гвен начали болеть глаза. Она захотела протереть их и уставилась на свою ладонь. Сквозь нее она могла видеть все, что происходило далеко внизу. И ее ладонь,- в ней текли те же самые красные реки. Кровь? Кровеносная система - вот на что это было похоже.
- Верно, - подтвердил голос
Почувствовав, что снова может двигаться, Гвен моментально приняла боевую стойку, даже без своих вееров она могла пользоваться древним боевым искусством Сон.
- Ты ведь любишь медицину? - спросил голос. Из груди Гвен вырвался глухой стон, когда в ее тело вонзилась игла. Длинная и тонкая, она сияла изумрудным светом. Не в силах вздохнуть, девушка начала медленно оседать.
- Что ты ... делаешь? - прохрипела она, протягивая руку и пытаясь вытащить иглу из своего тела.
- Не стоит этого делать, тогда ты наверняка умрешь уже окончательно, - ей показалось, что голос прозвучал прямо из иглы.
- Кто ты? - под взглядом Гвен тьма в изумруде обрела форму. Для нее она выглядела похожей на рыжеволосого мужчину. Лежащие отдельными прядями до плеч огненные волосы, отчего-то напоминающие змей, оливкового цвета кожа, тонкие черты лица, слегка вздернутый нос, танцующие в изумрудных глазах безумные смешинки. Странный, посверкивающий изумрудом узор покрывал всю левую половину его лица, но это не было похоже на татуировку, скорее он был частью его кожи. Но так сверкать могли лишь настоящие драгоценные камни.
Очертания его тела, в отличие от лица, все время колебались, будто он не мог долго сохранять определенную форму. Одежда, такая же изумрудная, как узор на его щеке, напоминала что-то вроде длинной просторной тоги или, вернее, многослойной драпировки. В пальцах его мужчины лежала еще одна игла, точно такая же не так давно вонзилась в ее грудь.
- Ты не человек, - с трудом произнесла Гвен. - Кто ты?
- А, ты об этом? - Гвен заметила позади говорившего два образования, похожих на крылья летучей мыши, они были не больше полуметра длиной и, казалось, вырастали прямо из его шеи. То, что она поначалу приняла за воротник, было... крыльями? Мужчина пошевелил ими, и они тут же стали частью его костюма, на этот раз действительно превратившись в высокий стоячий воротник.
- Я все время забываю о них. Мое имя? Зачем оно тебе? Гении всегда анонимны, - с самодовольным видом произнес неизвестный. Гвен хотелось вцепиться в его горло, но об этом можно было лишь мечтать. Фактически, если бы не жестокие тренировки, через которые она прошла раньше, то не смогла бы не обращать внимания на тот простой факт, что ее тело скоро подойдет к своему пределу. Она умрет от потери крови или от болевого шока, но это обязательно произойдет в ближайшие несколько минут, если девушка что-то не изменит. Нужно выбираться из этого места, где бы оно ни находилось.
- Мое имя написано в любом учебнике по медицине, я всегда рядом, когда на кону чья-то жизнь, и меня проклинают, когда ее не удалось спасти. Это прискорбно, но я не обижаюсь, нет. Я не в обиде, ведь истинных гениев никогда не ценят, никогда, - разочарованно развел руками мужчина. - Лавкрит. К вашим услугам, госпожа. Я хочу заметить, что ваше тело нуждается в тщательном обследовании, вы совершенно не заботитесь о себе, и ни за что не доживете до старости, - он погрозил пальцем с длинным изумрудного цвета ногтем и направился к ней. Гвен перевернулась на бок, опираясь на локоть, скривившись от боли. 'Лавкрит?'
- Что за глупости, - процедила она. - Ты просто недоумок, взявший себе имя Великого Бога врачевания, только безумец мог пользоваться этим именем, и знаешь что... мне плевать на твои слова, - Гвен потянула за конец иглы, боль была просто невыносимой, но игла начала медленно выходить из ее тела.
- Нет, ты умрешь, - впервые на лице Лакврита появился нечто похожее на страх. 'А, так это очень важно'?
- Я тебе не какой-то подопытный кролик! - закричала девушка, потянув за конец иглы. С противным звенящим звуком она была вырвана из тела. Удивительно, но ни одной капли крови не вытекло из раны. Сама же игла стала ледяной на ощупь.
- Это неправильно, - голос Лавкрита стал каким-то далеким. А в его изумрудных глазах появились маленькие вихри, от которых Гвен ощутила дурноту. - Пациенты должны лежать смирно, пока доктор проводит обследование. Спать, - игла, которую Гвен почти удалось вонзить в его ногу, прошла мимо, и его ладонь накрыла ее глаза. Девушка отчаянно извивалась, но что-то мешало ее движениям, как будто тело... налилось слабостью... так отчаянно захотелось спать. Против воли ее глаза закрылись, постепенно одну часть за другой она переставала ощущать свое тело. Неужели яд?
- Проклятый маньяк! - выкрикнула Гвен. К сожалению... ее руки, сжавшие его шею, оказались лишь сладкой мечтой, сознание провалилось в предательское беспамятство. - Я не позволю... тебе... прикасаться... к моему телу...
- Ты вдвойне прекрасна, госпожа, - последнее, что она услышала. А затем...Запах... Первым, что пришло к ней, был горький запах дыма и гари, запах горелой плоти. Гвен закашлялась, кашель душил ее, горло было забито пеплом, на языке был отчетливый привкус железа.
- Извращенец! - с громким криком она резко подскочила. Небо и земля закружились в немыслимом танце, волна дурноты накатила столь внезапно, что ее сердце отчаянно заколотилось. Девушка сжала голову рукой, медленно подняв ее. Земля тотчас же приняла свое естественное положение.
Кроваво-красное зарево полыхало на горизонте. Земля, ставшая красным пеплом, клубы едкого дыма, подымающиеся над равниной, очертания сгоревших деревьев, ее собственный веер, торчащий из горла солдата, все еще хрипящего в предсмертных судорогах. Так это он... Гвен потерла глаза, схватившись за грудь, отчаянно саднившую, но как же... тот сон был настолько четким. Девушка порывисто распахнула полу куртки.. Ничего... Лишь кожа на груди была слегка краснее обычного, ни шрама, ни раны. Ее руки... были обычными руками, покрытыми сажей, кровью и землей. Малинового цвета униформа была изодрана в клочья, но...