— Оставил бы ты свою гитару Изгоям…, — чувствительно приложившись об чехол, проворчал Март.
— А ты держись подальше, — огрызнулся я, а Фыр оскалился на новика, потирающего лоб.
— Тише! Сейчас сюда осорки со всей Москвы сбегутся, — прорычала Ворона, стукнув незадачливого увальня по башке, — Вперёд!
Примерно через сотню метров я почувствовал странный запах. Словно где-то неподалеку сдохла крыса, и сородичи почему-то забыли её схарчевать. Остановился и дождался, пока ко мне подойдёт воительница:
— Что там?
Она шумно втянула воздух, осторожно выдернула кинжал и скомандовала:
— Новики, охраняйте княжну. Молчун, за мной.
После чего ловко перекатилась вперёд, за поворот. И исчезла из вида.
— Чёрт! — Пришлось пошарить фонариком по сторонам. Не сразу увидел узкий проём в кладке, явно сделанный недавно и мастерски прикрытый от лишних взглядов кучей старых силовых кабелей. Протиснулся между ними и наткнулся на мрачный взгляд Вороны:
— Потише ты. Смотри сюда.
Это была комната, размерами два на два метра. На полу, на брезентовой накидке, валялся труп человека в форме мышиного цвета. Пара сгоревших свечей, крысиное дерьмо повсюду. Подземные хищники уже принялись пировать на теле, и недовольно попискивали из многочисленных дыр вокруг. Фыр испуганно забился под воротник. Я сплюнул, борясь с позывами рвоты. Воительница же осторожно расстегнула шинель и, не касаясь руками, поддела клинком странное ожерелье на шее трупа:
— Видишь?
На тускло блеснувшей металлом цепочке болтался костяной скелетик нерождённого ребёнка.
— Альянс. Только эти живодеры такое носят.
Меня стошнило.
Ворона терпеливо дождалась, пока я закончил:
— Надо уходить. Труп свежий, дня три назад бросили. Получил в бок стрелу, а свои же и дорезали. Спешили, как видно.
— А что они тут забыли?
Та пожала плечами:
— Альянс — большие спецы в разведке. По всем пустошам шарятся. Не вздумай им попадаться живым. Лучше сразу себе глотку перережь.
Я показал пальцем на рваный шрам, украшавший её шею:
— Личный опыт?
Она ткнула меня в бок:
— Меньше слов. Вперёд.
Мы двинулись дальше. И, примерно через час передвижения на карачках я увидел впереди дневной свет. Убрал фонарик в рюкзак, вытащил пистолет и выполз из старой кирпичной будки.
— Вон там — Щукинский Форт, — осмотревшись, заявила княжна.
В квартале от нас, посреди сильно разрушенных домов, стояла настоящая крепость. Стены её были выложены битым кирпичом разных цветов, на углах возвышались небольшие башенки, в одной из которых прогуливался человек в серой униформе. Над старым кирпичным зданием в центре крепости стояла мачта с выцветшей буквой “М” — логотипом московского метрополитена.
— Ну что же, вперёд, — скомандовала Ворона и мы двинулись к ржавым воротам…
В это же самое время, кусты с другой стороны стены чуть шевельнулись и оттуда в направлении небольшой группы людей выдвинулся посох. Навершие его медленно проводило Ворону и её сотоварищей, пока они не скрылись за медленно отъехавшей в сторону створкой ворот.
Выждав несколько минут, из зарослей вышел одинокий монах в пепельном балахоне. Его лицо было в тени, но внимательный взгляд смог бы заметить аккуратную бородку и серебристую цепочку, выглядывающую из-под небрежно повязанного шейного платка.
Он медленно, прихрамывая на одну ногу и опираясь на изящный посох, подошёл к воротам и постучал в них.
— Кого там ещё черти принесли? — недовольно спросили сверху.
Монах ничего не ответил, просто вытащил пару золотых монет и показал охраннику. Тот свистнул вниз, и ворота снова откатились в сторону.
— Куда направляетесь, Ваша Святость? — поинтересовался у гостя сержант, — Если в Центр, то следующий караван через пару дней. Если в Крысятник, то вот, присоединяйтесь к нам, выходим через десять минут. Вы один?
Ни говоря ни слова, священник положил в перчатку наёмника Мосторга золотую “берку”. Тот кивнул, привязал к плечу рукаву повязку с буквой “М” и отошёл к голове небольшой колонны людей. С десяток человек, включая какого-то торговца и пары рабов-носильщиков, ждали отправления в путь. Они стояли перед заложенным входом старой станции метро. На каждом уже была повязана такая же тряпка клиента каравана.
Сержант снова свистнул, и к хвосту колонны подошли ещё несколько наёмников.
— Вот, пойдёте вслед за мной, Ваша Святость, — наёмник показал на место около себя.
Монах встал во главе колонны, снова не проронив ни слова. Позади кто-то кашлянул, но священник не обратил никакого внимания на звуки за спиной.
— Какой серьёзный… Ворона, ты не знаешь, откуда этот молчаливый поп?
— Не знаю, ваше… Анастасия.
Девочка переглянулась с остальными сопровождающими, но те тоже отрицательно качнули головами.
Сержант-наёмник поднял руку вверх, призывая к тишине:
— Напоминаю правила. Идите каждый на своём месте, в сторону не сворачивайте. Старайтесь шагать след в след впереди идущего. Сохраняйте тишину. Немедленно исполняйте все команды проводников, даже если придётся падать лицом в грязь. Всё поняли?
Наёмники оттащили кусок металлического листа в сторону, и по старой, разбитой лестнице вверх взвились языки Мути.
Сержант поднял копьё с мерцающим зелёным наконечником, направил его в туман, оглянулся назад:
— Готовы? Тогда, вперёд!
Копьё ткнуло плотную зелёную пелену под ногами, она раздалась в стороны, освобождая путь. И первый весенний караван по маршруту Щукинский Форт — Крысятник ушёл в тёмные тоннели метро…
Кусок стены впереди меня внезапно поехал вниз, обрушив с диким грохотом кучу льда и снега.
— Настя!
Маленькая фигурка мгновенно скрылась под облаком снежной пыли. Я в два прыжка забрался наверх, холодея при мысли, что она оказалась под этими завалами.
— Да уж, теперь понятно, почему этой караванной тропой больше не пользуются! — Княжна протянула мне руку, я рывком дёрнул её вверх и девочка, словно пробка из бутылки, выскочила из кучи мусора. Остальные даже не успели среагировать, а Анастасия уже отряхивалась от пыли и грязи обвала, что образовался на тропе.
— Никто не пострадал? — озабоченно осмотрел нас сержант-мосторговец.
— Нет, только надо теперь лицо умыть, — чихнула княжна и внезапно всхлипнула.
Ворона хмыкнула и протянула руки вверх. Я, оказавшийся выше всех, осторожно спустил девочку к ней и осмотрелся.
Вот уже несколько часов мы, змейкой по-одному, пробирались внутри натурального каньона из разваленных строений, снежных завалов и прогнивших трупов автотранспорта. Видимость была всего несколько десятков метров. Сержант постоянно тыкал копьём в туман, который распадался на несколько шагов влево и вправо, чтобы затем сомкнуться за нашей небольшой колонной, стоило только замыкающему пройти пару шагов.
Я уже давно перестал гадать, где мы находимся. Было понятно только, что каньон этот — какая-то бывшая улица с сильно разрушенными высотками с обеих сторон. Деревья и столбы, изредка торчащие из груд мусора, имели следы световых ожогов, характерных для ядерного взрыва. На нескольких сохранившихся стенах — жуткие тени от сгоревших людей. Видимо, что-то очень важное было здесь, раз сюда бросили несколько ядерных зарядов сразу.
После инцидента с девочкой сержант, тем не менее, переставил монаха на место позади нас, а княжну вместе со мной стал держать возле себя:
— Здесь спокойно, живности мутной почти не бывает, — Совершая очередной выпад с копьём, прокомментировал старший каравана.
— А где мы находимся? — девочка осторожно ступала след в след за мной, опасаясь снова очутиться под завалом.
— Нам идти ещё около часа, юная госпожа, — ответил сержант, — Этот участок тропы сильно пострадал от Гримуара несколько лет назад. Раньше здесь можно было легко на повозке проехать. А теперь… Вся дорога завалена обломками…, — наёмник осторожно прощупал дорогу и повёл нас в обход облезлого «Камаза» со сгоревшими до ободов колесами.