— Мы не пойдём через метро?
— До него нужно ещё дойти. Вот чёрт, осторожнее! — крикнул сержант, отпрыгнув назад от лавины из мусора и камней, что сорвалась вниз в паре шагов впереди. С жутким скрежетом, задрав проржавленный прицеп, вслед за грунтом вниз уехали и останки грузовика.
Движение вновь остановилось. И на этот раз, похоже, обвал был подземный. Мы подошли к краю большого провала, внизу которого угадывались старые ржавые рельсы метрополитена.
— Ну что, придётся спускаться здесь, — прокомментировал наш проводник, разматывая верёвку, — Капрал, ты первый. Зажигай факел.
Хмурый наёмник кивнул, пристегнул к поясу карабин, продел верёвку и начал спуск. Неверный свет факела метался между слоями бетона, арматуры и повреждённых строительных конструкций.
— Командир, — окликнул его замыкающий, — Муть подбирается ближе.
— Принял! Капрал, что там у тебя?
— Всё чисто! Можно спускаться! — ответил наёмник снизу, вращая во все стороны факелом.
— Так, я иду первым. За мной ты, — ткнул он пальцем в Марта, — затем спускаете женщин и монаха, потом остальные в порядке очереди. Кержак!
— Я, господин сержант!
— Ты, как обычно, последний. Держи “Дыхание Силы”. Смотри, головой за него отвечаешь!
Замыкающий принял артефакт, повёл его остриём по стене зеленоватого тумана. Тот с шипением распался, подался назад.
— Круто!
Сержант ловко, в два толчка ногами, спустился в провал:
— Следующий!
Княжна вдруг заупрямилась:
— Мне страшно!
Я посмотрел на неё. Её потряхивало, лицо побелело от ужаса. Она вдруг заплакала и я впервые за эти страшные дни заметил, что она, по сути, всего лишь маленький ребёнок. Маленький испуганный ребёнок, который держал себя в руках лишь неимоверным усилием воли. И вот, эта тонкая струна не выдерживала.
— Давай я понесу тебя на руках, хочешь? — я вытер её слезинку, обнял и прижал к себе, — Ты закроешь глаза, и представишь себе, что мы всего лишь два орла, маленький и большой. Я буду словно орёл-папа, нести тебя на своих руках. Хорошо?
Раздался какой-то звук. Я поднял глаза и увидел, что Фыр выбрался на мой рукав и стал в стойку, словно собака. И с той стороны, куда он смотрел, что-то приближалось. Скрипели чьи-то тяжелые шаги по снегу, со скрежетом падали камни. Наёмник по имени Кержак попятился к нам, выставив артефакт наперевес:
— Спускаемся! Быстро!
Княжна посмотрела в мои глаза, кивнула и крепко зажмурилась. Я подхватил её левой рукой, прижал к себе, правой перебросил рюкзак Марту:
— Давай!
Тот неловко спрыгнул, веревку закрутило. Снизу раздался окрик сержанта:
— Ну ты и тюфяк! Освободи верёвку, уже всё! Руки отпусти, говорю!… Следующий! Быстро!
Я оттолкнулся ногами от края и прыгнул вниз, изо всех сил удерживая веревку одной рукой. Выщербленный бетон чувствительно ударил в подошвы, и я снова оттолкнулся. И ещё раз.
Почувствовав твёрдую землю под ногами, я сразу отошёл в сторону, освобождая место для следующего спутника. Им оказался монах, за ним, почти вплотную, спрыгнула Ворона, потом Крюк, за которым следующим свалился караванщик:
— Рабы, бросайте тюки прямо на меня!
Сверху полетели два баула, наполненных чем-то мягким. Торговец, несмотря на своё брюшко, заметался, словно баскетболист, ловко подхватил их и сложил на землю. Оба раба спрыгнули вслед за ними.
— Кержак, прыгай!
Наёмник, словно Тарзан с копьём в руке, в два прыжка слетел с края ямы:
— Командир, я не знаю что это, но нам надо рвать когти и очень быстро! Оно приближается!
Сержант осмотрелся вокруг:
— Кержак, зажигай ещё один факел. Отдай копьё и приготовь винтовку!
Сверху посыпались камушки и края ямы ощутимо задрожали. Наёмник посветил факелом на старые рельсы под ногами:
— Надо двигаться быстро, но аккуратно. Вроде бы, осталось всего несколько сотен метров. Капрал, ты первый! За ним остальные, порядок движения прежний! Мы с Кержаком прикрываем тыл. Вперёд, бегом!
Мы побежали во тьму. Так быстро, как смогли. По лужам грязной воды, по ржавому железу, иногда цепляясь о порванные кабели, что тут и там торчали из стен. Факел в руках капрала метался из стороны в сторону, с каждым шагом норовя окончательно погаснуть. Стены вокруг нас словно ожили, полустёртые надписи и какие-то давно погасшие лампы то и дело всплывали по сторонам, словно фрески в фильме про древнеегипетские гробницы. Сверху капала вода и ледяными каплями брызгала за шиворот.
А мы всё бежали и бежали, пока…
— Стой!
Капрал едва не воткнулся в свежую кладку, закупорившую тоннель перед нами. В белой, сложенной из шлакоблока стене, оказались вмурованы металлические ворота с небрежно нарисованной большой красной “М” по центру.
— Стучите! Зовите! — крикнул сзади сержант.
Капрал заколотил в ворота прикладом своего ружья.
Мы сгрудились у дверей. За спиной, в гулком тоннеле, что-то громко топало.
Казалось, что только сержант не потерял присутствия духа:
— Стучите сильнее! Так, бойцы. Кержак хватай винтовку и брось подальше свой факел. Капрал, стань в ту нишу и смотри налево. Заряжайте артефактные патроны.
Командир наёмников снял с плеча “Дыхание Неба” и уперев его в шпалу, стал чуть впереди.
И в этот момент раздался рёв. Из тёмного зева тоннеля к нам выскочило … нечто. Упираясь головой в потолок, огромный верзила с тремя глаза на дебильном лице с выражением дауна… Руки с шестью толстыми и необычайно длинными пальцами сжимали длинную двухметровую арматурину, словно спичку. Ещё две пары малых рук с длинными кинжалами росли ниже по корпусу. Кожа светящаяся, зелёного цвета с серебристо-синим отливом шерсти, клоками торчащей отовсюду. На животе шерсть становилась длиннее и спутывалась в подобие юбки-кильта, доходя почти до колен.
Существо присело и, потрясывая железками, радостно завыло.
— Зелёный осорк! — громко сказал монах в серой рясе, вышел вперёд и отодвинул сержанта в сторону, — Служивый, это не твой бой. Уводи людей.
И тут этот гигант прыгнул вперёд. Сбивая макушкой остатки креплений на потолке тоннеля, поднимая тучу пыли и брызг. Грянул гром, по глазам ударило яркой оранжевой вспышкой. Монах заорал, не оборачиваясь:
— Открывайте ворота, я долго его не удержу!
Кержак сорвался с места, подскочил к воротам и истошно заколотил в них руками и ногами:
— Открывайте! Мать вашу! Где вы там!
С той стороны ворот послышался шум, что-то застучало и ворота начали разъезжаться в стороны. Наёмники навалились на боковины, стараясь побыстрее раздвинуть их.
А позади нас продолжалось светопреставление. Монах создал перед собой полупрозрачный щит оранжевого света, который опалил осорка, заставил того отступить на шаг. Но через пару мгновений щит погас, и увалень, хлопками ладони потушив тлеющую шерсть на груди, ударил железякой в ответ. Монах увернулся, перехватил посох двумя руками и крикнул в него:
— Храа-а!
Во все стороны полетела волна воздуха, подхватила нас и впечатала в стену. Осорка снова отбросило назад, но он успел выдернуть клок своей шерсти и бросить в монаха. На лету шерсть превратилась в паутину, которая в мгновение ока опутала храбреца и сжала его плечи. Монах застонал и упал на колени.
Ворона вышла вперёд, но я схватил её за руку:
— Куда тебе, ты же ранена!
— Разойдись! — крикнул кто-то сзади и мимо моего плеча пролетел во тьму сгусток белых искр. “Электроёжик” впечатался в живот чудовища и вспыхнул сотней бенгальских огней.
Осорк взревел, бросил арматурину на рельсы и в панике заметался, разбивая стены тоннеля. Затем он развернулся, чтобы с дикими визгами сбежать в темноту. И только удаляющиеся топот и всполохи яркого огня какое-то время доносились до нас…