245. Видя, что Тристан подрос и похорошел, и что каждый любуется им, мачеха его не знает, что ей делать и как быть, ибо у нее есть от короля годовалый ребенок; и рассудила она, что Тристан не потерпит, чтобы страной владел его брат, и лишит его наследства. И поэтому замыслила она погубить Тристана любой ценой, как только представится ей случай. Но не знала, как ей это сделать, разве что отравить его.
246. На том она и остановилась и решила извести его ядом, ибо это такая вещь, от которой трудно уберечься. В то время как она о том размышляла и думала, как бы ей довести это дело до конца, и уже приготовила яд в серебряном кувшинчике и спрятала его в изголовье постели и ждала только, когда Тристан заглянет к ней в опочивальню, случилось так, что зашла туда служанка, держа на руках маленького королевича. Было жарко, и младенец стал плакать от мучившей его жажды. И не было там никого из кормилиц, ибо спали они в своих покоях.
Увидев, что он изнывает от жары и жажды, принялась она шарить по всей опочивальне, не отыщется ли там воды, чтобы дать ему. И когда искала она ее там и сям, попался ей серебряный кувшинчик с каким-то питьем; и знайте, что питье это было столь искусно приготовлено, что и вам показалось бы холодной и чистой ключевой водой. Служанка взяла кувшинчик и дала испить младенцу. И едва он отпил из него глоток, как нашли на него судороги и корчи, и тотчас испустил он дух на руках той, что его держала.
247. Увидев это, служанка запричитала громким голосом: "Увы мне! Увы мне! Горе, горе!" И собрались челядинцы и сбежались посмотреть, что там происходит. И найдя ребенка мертвым, закричали и подняли столь великий шум, что в ту пору не услышать было бы и грома небесного, ибо схватили они эту служанку и говорят, что убьют ее и умертвят за то, что она лишила жизни младенца, над которым сжалился бы всякий.
И туда, где поднялся столь великий шум и крик, как я вам рассказываю, прибежала королева. И когда нашла она мертвым своего сына, которого любила такой великой любовью, как никого на свете, обуяли ее корчи и грянулась она оземь. И когда отпустили ее корчи, говорит она служанке: "Зачем ты убила моего сына? Разве сделала я тебе что плохого?" И та, не зная, чем ей оправдаться, отвечает: "Госпожа моя, не я убила его, а тот, кто спрятал здесь этот яд. Было это сделано со злым умыслом, и вот зло обернулось против меня и меня в нем винят. Пусть же замышлявший зло получит то, что заслужил".
248. Служанку схватили и отвели к королю, который весьма был опечален тем, что произошло, ибо ему уже обо всем донесли. И когда привели ее к королю, он расспросил ее, как это все приключилось, и молвил: "Не ты повинна в этом злодействе, а тот, кто спрятал яд. И знайте, что не для этого ребенка был он уготован, а для другого".
Король повелел отпустить служанку и сказал, что не будет она предана смерти за это злодейство, ибо не ею было приготовлено зелье, а другими. И Горвенал, который был весьма мудр и прозорлив, молвил к королю и сказал: "Знайте, сир, что этим зельем хотели извести либо вас, либо сына вашего Тристана, и что это дело рук дамы или девицы. Берегите же себя, если дорога вам жизнь, а о Тристане, воспитаннике моем, позабочусь я сам, если это будет угодно господу".
249. Король рассудил и заметил, что Горвенал сказал ему правду об этом деле, и уразумел, что яд был приготовлен для него или для Тристана, и сказал об этом одному из своих приближенных и спросил у него, кто бы мог это сделать, ибо весьма ему хотелось проведать, как это дело было подстроено. Тот ему отвечает: "Нелегко это будет узнать. Но раз этот замысел не удался, так что не пострадали ни вы, ни Тристан, вам остается только беречься, ибо знайте, что ищущий вашей погибели находится среди вашего окружения". Король говорит, что побережется, если сможет, и умолкает и больше не поминает об этом. Но был он устрашен свыше меры, ибо не знал, кого ему нужно опасаться.
250. А королева оплакивает своего сына, погибшего от ее рук и по ее вине. И так она печалится, что хочет умереть. И говорит себе, что навеки она опозорена, убив своего сына и потерпев неудачу в том, что было ею задумано. Сильно томится она и казнится из-за этого дела; и когда видит проходящего мимо Тристана, вся ее боль и весь ее гнев обращаются на него. Мнится ей, что из-за Тристана погиб ее сын. Из-за Тристана все ее муки. И решает она во что бы то ни стало отомстить ему.
Таким образом и по такой причине, как я вам рассказываю, воспылала королева Леонуа к Тристану таким гневом и такой злобой, что согласна была пойти на смерть и бесчестье, лишь бы его извести. И стала она всеми силами искать его погибели.
251. Горвенал, который был весьма мудр и весьма во всем осмотрителен, заметил, что королева ненавидит Тристана всем своим сердцем, и понял, что ею-то и был приготовлен яд. Тогда отзывает он в сторону Тристана и молвит ему: "Тристан, - говорит он, - держись подальше от королевы, а еду и питье принимай только из моих рук. Не пей ничего, что она тебе поднесет. Что еще тебе сказать? Делай все, что она прикажет, только не ешь и не пей; еду и питье не принимай без меня". И отрок ему обещает, что никогда не нарушит его повеления.
Так наставляет Горвенал своего питомца, и тот во всем ему послушен. А королева, которая ничего о том не знает, ждет своего часа, чтобы извести Тристана. И да будет вам ведомо, что она уже приготовила яд и решила дать его ему, как только придет подходящее время.
Тристану шел восьмой год, и был он так мил и пригож, что казался среди своих сверстников розой среди прочих цветов, и был он лучшей отрадой королю, своему отцу, который любил его так, как не любил ни других, ни себя самого.
252. Однажды уединился король у себя в опочивальне, так что не было с ним никого, кроме Тристана, его сына. Было жарко, и король томился великой жаждой, и попросил напиться. "Тристан, - молвит он, - пойди принеси мне воды". И отрок повернулся к окну, и тут попался ему на глаза серебряный кувшинчик, в котором был яд. И, не ведая о том, налил он яду в чашу и подал отцу.
Не успел тот ее принять, как вошла в опочивальню королева и, увидев кувшинчик, что держал Тристан, закричала: "Сир, не пейте, иначе умрете!" Услышав эти слова, король отвел руку от чаши и спрашивает: "А что это за питье?" И ей страшно признаться, что это яд, ибо тогда король может подумать, что она хотела его отравить. "Сир, - говорит она, - вам негоже его пить". - "А для чего же тогда, - спрашивает король, - вы его здесь держите?" И она не знает, что на это ответить. И королю пришло на ум, что она приготовила это зелье, чтобы его извести, и говорит он ей: "Выпейте его сами, не то я вас казню". А она в ответ: "Можете меня казнить, ибо ни за что я к нему не притронусь". - "Не притронетесь? - говорит король. - Тогда придется вам умереть не той смертью, какую вы для меня готовили".
253. И созвал король своих баронов и поведал им о том, что случилось. И услышав, что ее обвиняют в этом деле и в этом злодействе, королева так опешила, что едва вымолвила: "Сир, не для вас я приготовила его". - "А для кого же? - вопрошает король. - Мне надлежит это знать". И та, увидев, что некуда ей деваться, молит его о пощаде. "Напрасны ваши мольбы, - говорит король, - мне надлежит знать, для кого вы его приготовили".
И королева плачет, видя, что с ней так обходятся и что придется ей поведать королю о всех своих замыслах. А король, разгневавшись и разъярившись, берет меч, что лежал там на постели, вынимает его из ножен, идет прямо к королеве и говорит, что убьет ее немедля, если только не скажет она правды об этом деле. И объял ее страх и ужас перед смертью, когда увидела она, что король так разгневался, и невмочь ей стало таиться от него, и поведала она ему, как все было, и рассказала, что содеяла это, чтобы извести Тристана. "Клянусь господом, - говорит король, - злое же дело задумано вами! Вы достойны смерти, и если мои бароны скажут, что вы должны умереть, вы умрете, ибо не будет вам оправдания на божьем суде. Тристан ничем не провинился перед вами, чтобы вы искали его смерти".