314. Когда дама увидела своего рыцаря в столь плачевном положении, израненного и почти уже побежденного, стала она вздыхать и горько плакать, причитая: "О, милый друг, вы слишком доверились своей доблести, полагая, что ни один рыцарь в мире не сможет одолеть вас, и вот я вижу ваше поражение". Когда Ланселот услышал жалобные причитания дамы, подошел он к ней и сказал: "Прекрасная дама, я прошу вас, будьте любезны и назовите имя провожатого вашего, который столь упорно сопротивляется самому могучему рыцарю в мире, и, может статься, если он окажется мне знаком, это пойдет вам на пользу, ибо тогда я смогу остановить их бой до того, как рыцарь будет окончательно опозорен". — "О, благородный рыцарь, — сказала дама, — спаси вас господь за то, что вам угодно избавить моего рыцаря от сражения, не подвергая его позору; горе нам, если он понесет стыд поражения, он, который всегда превосходил всех куртуазным своим обращением". — "Милая дама, — сказал Ланселот, — я клянусь вам, что, если вы назовете его имя, я из любви к вам остановлю эту схватку". — "Раз вы мне это обещаете, — говорит она, — я вам скажу. Знайте, сир, что это мой муж и супруг перед богом, а зовут его мессир Бертран, сеньор Грозной Скалы, и два благороднейших в мире рыцаря дали его мне в мужья".
315. Когда Ланселот услышал, что это Бертран де Ларош, его и Тристана друг, он поспешно вскочил и как безумный кинулся меж сражающимися: "О, Тристан, друг мой, опустите ваш меч, ибо тот, с кем вы бьетесь, наш дорогой друг Бертран, супруг Мудрой Дамы". Едва Тристан услышал Ланселота, он спрыгнул с коня, и, отбросив свой меч, кинулся в объятия Бертрана, говоря: "Мой дорогой друг, я прошу у вас прощения, оба мы — ваши слуги, Тристан и Ланселот Озерный". Тут и мессир Бертран узнал обоих рыцарей, которых любил он более всего на свете, и, забыв обо всех своих ранах, соскочил он с коня, снял шлем, откинул меч и бросился на колени перед ними, заплакав от великой радости, и восклицая: "Милые друзья мои, какое счастье, что я нашел вас!" И оба рыцаря обняли его и тихонько приподняв, спросили, кто эта дама, которую он сопровождает. "Знайте, сеньоры, это и есть та, которую вы отдали мне в супруги и жены в Замке Ольтера".
316. Едва Тристан и Ланселот узнали, что то была Мудрая Дама, они подбежали к ней и обняли ее. И, когда Дама их узнала, то слезы печали, которые она лила, обратились в слезы радости. Она целовала их несчетное число раз, и все они радовались и веселились безмерно. Потом стали они осматривать раны, которые получил мессир Бертран, и перевязали их так хорошо, как только умели, а затем, сев у источника, рассказали двум рыцарям, Говену и Боору, кто были мессир Бертран и Мудрая Дама, а те рады были узнать их и спросили, какое приключение привело их в Дарнантский Лес. "Клянусь богом, — ответила Дама, — мы выехали лишь для того, чтобы разыскать вас, и из любви к вам начали наши поиски. Мы готовы были целый год ездить вдоль и поперек королевства Логр, лишь бы узнать, что с вами сталось. И знайте, что мы прибыли в Корнуэльс, где были весьма почетно приняты королем Марком и королевой Изольдой, и они сказали нам, что вас наверняка можно разыскать в королевстве Логр во дворце короля Артура, а король Марк очень просил нас найти его племянника Тристана и уговорить его вернуться ко двору, ибо он весьма удручен его затянувшимся отсутствием". Тристан очень обрадовался, услышав столь приятные новости, и сказал Ланселоту: "Знайте же, милый друг, что раз господь помог мне встретить мессира Бертрана и жену его, Мудрую Даму, я поеду вместе с ними к королю Марку в Корнуэльс, а вы с мессиром Говеном и Боором, кузеном вашим, возвращайтесь к королю Артуру". — "Клянусь богом, — ответил Ланселот, — мы не оставим вас, пока сама судьба не разлучит нас".
317. И они сели на коней и поехали по самой широкой лесной дороге. Не успели они далеко отъехать, как встретили плачущую девушку, пребывающую, как казалось, в большой скорби, а вел ее рыцарь, сильный и грозный с виду, и тащил ее за собою силой. Когда Тристан заметил девушку, он, указав на нее Ланселоту, сказал: "Кажется, этот рыцарь ведет эту даму против ее воли и желания". Тут же и мессир Говен подъехал к Тристану и спросил, не узнать ли ему, отчего рыцарь ведет девушку с принуждением. И Тристан ему ответил: "Говен, не вы мне подчиняетесь, а я вам, а потому делайте, как вам угодно". И мессир Говен, приблизившись к рыцарю и девушке, спросил: "Милая девица, что случилось и отчего вы в таком плачевном положении?"-"Боже мой, благородный рыцарь, — воскликнула та, — как же мне не плакать, когда этот злой негодяй задумал обесчестить меня!" Тогда мессир Говгн спросил: "Ну, рыцарь, отвечайте, правда ли то, что сказала эта дама?" — "Да, — сказал рыцарь, — она сказала правду". — "Как, — вскричал мессир Говен, — значит, рыцарская ваша добродетель позволяет вам бесчестить беззащитных девушек? Ну, так я здесь и защищу ее!" — "Господом клянусь, — ответил рыцарь, — что мне нет дела ни до вас, ни до вашей защиты, и девицу эту я не отпущу, а поступлю с ней так, как задумал". — "Так защищайтесь же, — крикнул Говен, — ибо я вызываю вас на бой".