- Вы ранены?
- Когда я прыгнул с корабля, пуля попала мне в спину. У меня едва хватило сил уцепиться за обломок мачты. Кто-нибудь еще спасся?
- Несколько человек, сеньор, но всех забрали мавры. Остались только мы с Хосуэ.
Моряк ненадолго замолчал, прикрыв глаза, и дыхание его стало еще более прерывистым.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Санчо, сеньор.
- Помоги мне подняться, Санчо. Я хочу взглянуть на море в последний раз.
Санчо помог ему, осторожно поддерживая, чтобы тот не упал. Неожиданно он почувствовал, что его руки испачкала какая-то вязкая жидкость; взглянув на боцмана, он увидел, что вся спина моряка залита кровью, которая уже успела пропитать песок в том месте, где он лежал, Так что зря каторжники надеялись, что одежда боцмана достанется им в целости.
Моряк некоторое время созерцал поверхность воды в том самом месте, где утонула галера, а потом поднял глаза к небу, где в сумерках начали проступать первые звезды. Он с трудом мог держать голову, и Санчо пришлось прислонить ее к своему плечу.
- Вон там - Плеяды, Санчо. А за ними, дальше - Альдебаран, путеводная звезда. О ней говорят, что ее свет - это души погибших моряков, которые освещают нам путь.
Санчо кивнул, а боцман повернулся лицом к другим созвездиям, что поднимались на востоке.
- Наклонись поближе, - прошептал боцман. - Я хочу кое о чем тебя попросить.
Юноша наклонился к его губам и несколько минут слушал угасающий шепот. Потом боцман замолчал, и голова его упала на плечо Санчо. Тот заботливо уложил тело на землю и закрыл умершему глаза.
Когда Хосуэ вернулся, он увидел, как Санчо вытирает кулаком покрасневшие от слез глаза. Вдвоем с негром они оттащили тело подальше от берега, куда не достигал прилив. Там они выкопали могилу: Санчо - при помощи толстой ветки, а Хосуэ - прямо своими огромными ручищами. Луна стояла уже высоко в небе, когда они наконец опустили в могилу тело боцмана. Санчо уже собирался засыпать его землей, но Хосуэ остановил его.
"Ты должен помолиться за него".
- Я никогда не верил во всю эту чепуху, - ответил Санчо. - Вот скажи: где был Господь, когда неверные напали на "Сан-Тельмо"?
"А я молился - и посмотри, мы ведь спаслись".
- Другие гребцы тоже молились - и где они теперь? А кстати, почему ты сам за него не помолишься?
"Я не могу разговаривать. А ты можешь".
- Что толку от молитвы, если она идет не из сердца?
Хосуэ помолчал, пожал плечами и указал на могилу.
"Ему всё равно, что ты не веришь".
Санчо склонил голову и выполнил желание Хосуэ. Тот уже показывал свою крайнюю религиозность на борту галеры, но Санчо это не помогло примириться со смердящим адом, каким была жизнь на борту "Сан-Тельмо". За несколько минут Санчо простился с боцманом, произнеся выученные в другом мире слова, которые не говорил уже несколько лет. Вопреки ожиданием, они не показались пустыми и бездушными. После этого боцман остался один, лишь в компании шепчущих волн и под куполом небес.
Потом они засыпали могилу и недоуменно посмотрели друг на друга, размышляя, что делать дальше.
- Где, черт возьми, ты пропадал? - поинтересовался Санчо.
"Изучал окрестности. Хотел узнать, куда мы попали. И есть ли поблизости люди".
- Мне бы пригодилась твоя помощь с этими типами, - попрекнул его Санчо, вспомнив, как близко он оказался к тому, чтобы присоединиться к боцману с размозженной головой.
"Прости. Не волнуйся. Они ушли и больше не вернутся. Но я должен тебе кое-что сказать".
Санчо остановился, озадаченный. При свете луны лицо негра казалось вырубленным из той же скалы, что обрамляла бухту, в нем появилось что-то новое, отличное от того фатализма и покорности, которые он демонстрировал с тех пор, как они познакомились. В Хосуэ была какая-то темная и непонятная сторона, которая приоткрывалась лишь в определенные мгновения, как, например, когда ночью он спас Санчо от Мертвяка.
"Я не могу никого убить".
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Санчо, совершенно ничего не понимая.
"Я дал обет перед Богом. И ты должен знать, что отныне я буду повсюду следовать за тобой".
- Ты вовсе не обязан этого делать. Ты свободен.
"Я раб. У меня клеймо на лице. Я пропаду, если останусь один, без тебя".
Санчо тут же понял, что если покинет своего друга, то приговорит его к смерти. Без вольной грамоты Хосуэ попадет в руки правосудия, как только войдет в любое поселение. Его снова отправят на галеры или казнят гарротой [7] за побег. У него не было другого выхода.
"А кроме того, ты спас мне жизнь, - продолжил Хосуэ, медленно и четкими жестами, словно хотел подчеркнуть важность своих слов. - По правилам моего народа, теперь мы братья. Я последую за тобой повсюду".