Итак, великий магистр до самого последнего момента стремится оттянуть начало сражения. Что же тогда означает его послание — два обнаженных меча? В свете вышеприведенной цитаты из Евангелия оно, очевидно, должно было звучать так: «Мы здесь по поручению Господа. Мы имеем с собой два меча, о которых заповедал нам Христос, чтобы обороняться, но мы готовы отдать их вам, если вы подчинитесь и повернете назад» (к слову сказать, Грюнвальдская битва вовсе не явилась результатом нападения крестоносцев на поляков, как это представляют некоторые авторы). Иными словами, это было предложение вооруженного мира. Однако ни король Ягелло и его советники, ни Ян Длугош и позднейшие историки не поняли аллегорического языка, которым изъяснялся великий мастер. В то время в стане поляков, хотя и давно уже принявших крещение, вряд ли бы нашелся богослов, который растолковал бы королю смысл послания, а войско литовского князя вообще состояло либо из новообращенных христиан, либо язычников. Вид обнаженных мечей вызвал в среде польского рыцарства ярость, как это ярко передает Ян Длугош, вложивший в уста короля Владислава Ягелло гордые слова: «У меня и моего войска достаточно мечей, и я не нуждаюсь во вражеском оружии!» Как события развивались дальше — известно.
Существует и иная версия отправки мечей в лагерь короля Ягелло: видя, что великий магистр колеблется, орденский маршал Фридрих фон Валленрод самостоятельно, без ведома Ульриха фон Юнингена, распорядился отослать к полякам двух герольдов с мечами, рассчитывая тем самым спровоцировать короля на боевые действия. Дело в том, что к тому времени крестоносцы, построенные в боевой порядок, уже несколько часов — на жаре, в конном строю — ожидали начала сражения, в то время как Ягелло во главе польского рыцарства остановился на берегу озера Любень, поджидая далеко отставшую пехоту и обозы. Эту задержку ряд историков впоследствии истолковали в пользу короля: якобы он до последней минуты ждал от крестоносцев предложения мира, но присланные мечи окончательно перечеркнули его надежду. Оставалось одно — идти в бой…
Как бы то ни было, Грюнвальдские мечи, отправленные после битвы в коронную сокровищницу в Кракове, на долгие годы стали историческими реликвиями, живой памятью о великой битве. «Упомянутые два меча, дерзостно посланные крестоносцами в помощь польскому королю, хранятся и по сей день в королевской сокровищнице в Кракове, служа всегда новым и неувядающим напоминанием на будущее время о дерзости и поражении одной стороны и о смирении и торжестве другой», — пишет Длугош.
На протяжении трех веков без Грюнвальдских мечей не обходилась ни одна церемония коронации. Только в 1733 году случился казус: на польский престол объявились сразу два претендента — Станислав Лещинский и саксонский курфюрст Август III Сильный. Сторонники Лещинского похитили мечи, а также другие коронационные регалии и вывезли их в Ясногорский монастырь в Ченстохове. В итоге для коронации Августа III, состоявшейся в 1734 году, пришлось срочно изготовить пару других мечей (ныне эти мечи хранятся в сокровищнице саксонских королей в Дрездене).
В краковской сокровищнице Грюнвальдские мечи оставались до 1795 года. В том году в ночь с 3 на 4 октября сокровищница была разграблена прусскими солдатами. Польские коронационные регалии были вывезены в Берлин и в 1811 году по распоряжению короля Фридриха Вильгельма III уничтожены.
Судьба Грюнвальдских мечей, однако, была иной. Прусские солдаты, очевидно, не зная их истории и не осознавая их значения, не тронули их. Этим сумел воспользоваться Тадеуш Чацкий — известный деятель польской культуры той поры. С согласия австрийского императора Франца II Габсбурга он вывез мечи из Кратова и передал их в частное собрание князей Чарторыйских. Как показали дальнейшие события, этот ход, хотя и предпринятый из благих побуждений, оказался ошибочным: если бы мечи остались в краковском хранилище, то они, по-видимому, благополучно пережили бы времена австрийского владычества. Габсбурги совершенно не интересовались краковской сокровищницей (к тому же уже разграбленной) и не проявляли никакого внимания к тому, что в ней находилось. Покинув же стены Вавельского замка, мечи оказались игрушками в руках случая…
В 1830 году, после поражения Ноябрьского восстания, частный музей в Пулавах, основанный в 1796 году княгиней Изабеллой Чарторыйской, был ликвидирован. Часть его экспонатов была вывезена за границу, другая часть рассредоточена и спрятана в тайниках или передана на хранение надежным людям. Таким образом ряд предметов оказался в руках приходского священника Юзефа Добржинского, настоятеля храма в селении Влостовицы (Влостово). Очевидно, в числе этих предметов были и Грюнвальдские мечи.