Едва ли кто помнил, когда именно Дарби Мунро появился в городе. Может, он тут всегда был? Никто не знал, сколько ему лет. Он работал за харчи и нищенскую плату у самых скаредных фермеров. Изредка сильно напивался. Одежда его всегда была в лохмотьях, борода грязная и сальная. Только ногти у него блистали чистотой: он имел привычку грызть их.
Местные жители ругали его, называли «распроклятым типом», насмехались над ним, рассказывали о нем анекдоты. Они считали его чем-то несуразным, вроде двухфунтовой банкноты8. Но он был старейшим жителем города, главной приманкой для туристов, талисманом, несущим счастье. Да, Дарби Мунро давно превратился в легенду! Нельзя арестовать легенду и запрятать ее в тюрьму без права освобождения под залог.
Суд Бенсонс-Вэлли находился в отвратительном здании из серого камня, возведенном руками первых заключенных; это был памятник бесчеловечного отношения людей друг к другу.
В один из редких наездов в Бенсонс-Вэлли окружной судья, к своему удивлению, обнаружил, что Стерлинг уже припас для окружного суда присяжных одно дело о краже овец, а для мирового суда — богатую коллекцию из ста одиннадцати более мелких дел. За все десять лет своего хозяйничанья Флаэрти не задавал столько работы суду!
Когда люди не в ладах с законом, они обычно его игнорируют. Именно так намеревался поступать весь Бенсонс-Вэлли. Вряд ли хоть одна семья избежала сетей Стерлинга.
Ответ на первый естественно возникший вопрос — можно ли убедить нового полицейского прекратить дело? — был ясен для всех, кроме сквоттера Флеминга; тот прямо попросил Стерлинга снять обвинение с Флеминга младшего. Стерлинг наотрез отказал; более того, он предостерег Флеминга: в случае, если тот будет настаивать, то сам попадет на скамью подсудимых по обвинению в попытке совратить полицейского чиновника со стези долга. Старый сквоттер был поражен до глубины души.
Он, Флеминг, старался отделаться от Флаэрти, который незаконно освобождал своих сограждан от ответственности перед законом, и Флеминг надеялся, что уж он-то и его близкие будут в безопасности, коль скоро Стерлинг станет честно внушать тем же согражданам уважение к закону. Флеминг рассуждал так: городу требуется одно из двух — либо честный полицейский, который держал бы в ежовых рукавицах низшие сословия (что Стерлинг и делал, надо отдать ему справедливость), либо нечестный, который закрывал бы глаза на то, что кто-нибудь из уважаемых граждан слегка грешит против закона (что Флаэрти и делал, надо отдать ему справедливость). Загвоздка была в том, что очень уж широко Флаэрти толковал понятие «уважаемый гражданин».
Второй вопрос, возникший в связи с грядущим великим судилищем, касался адвоката. На вопрос: «Должны ли мы нанять адвоката?» — большинство ответило: «Нет!» Разумеется, жители Бенсонс-Вэлли знали преимущества законного представительства, но местным орлом-законником являлся Николсон, прозванный Прыгунчик Джек, однако ему не часто случалось выступать в суде, а чтобы он выиграл дело — о таком никто не слыхал.
Поэтому большинство решило обойтись без адвоката. Дэйв О’Киф намеревался защищаться сам из чистого принципа: он всегда выступал собственным защитником, даже когда его обвинили в убийстве, а кража овец, рассудил Дэйв, скорее традиционная местная забава, чем преступление, ведь именно эта забава заложила в свое время фундамент благосостояния семьи Флемингов! Тай и Дигдич все же примкнули к тем немногим, кто нанял Прыгунчика Джека.
У сержанта Стерлинга теперь в городе остался единственный верный сторонник — адвокат Николсон. Никогда еще у Прыгунчика Джека дела не шли так хорошо. Скоро он загребет кучу денег, а до этого предстанет во всем блеске перед огромной аудиторией!
Когда адвокат подошел к воротам суда, группа ответчиков и зрителей почтительно расступилась. Николсон один не выказывал никакого трепета перед лицом закона. Бойко подпрыгивая, он направился в здание.
Сквоттер Флеминг, твердо решив посрамить Стерлинга, пригласил адвоката из Мельбурна. Никогда со времени последнего пожара в зарослях Флемингу и его сыну не были так близки их сограждане — ведь сейчас им снова угрожал общий враг.
Констебль Лоутон отворил скрипучую дверь, и люди гуськом потянулись в холодное, внушающее невольный трепет помещение, где всего лишь сто лет назад приговаривали к телесным наказаниям за проступки куда менее серьезные, чем те, о которых речь пойдет теперь.
Прыгунчик Джек сел за стол рядом с сержантом Стерлингом, лицом к возвышению, где было место судьи.
Судья появился из внутренних помещений. Лоутон Промежду-Прочим предложил встать, и весь зал поднялся. Судья, маленький человечек с хитровато косящим левым глазом, облаченный в поношенную черную мантию, занял свое место.