– Чего это вы тут задумали? – поморщилась я. Возвращаться в город светлых эльфов мне не хотелось.
– Мария, – Гримаэль встал передо мной на одно колено, взяв мою ладонь в свои. – Умоляю тебя…
– Замуж не пойду! – безапелляционно заявила я, выдергивая свою руку из его лапищ.
– Да никто тебе и не предлагает. – темный эльф весело усмехнулся, а мне от его слов стало сразу же радостно и досадно одновременно. – Дело в другом, о великая таора. Нам нужно, чтобы ты применила свое ораторское мастерство, и убедила светлых эльфов в том, что такой король, как Вартафель, на троне им не нужен. Ты, как великая волшебница без труда сможешь повлиять на умы множества людей.
– А какой им нужен?! – я вскочила на ноги, отчего моя голова закружилась. Гримаэль тут же поддержал меня. Я благодарно кивнула головой, но от эльфа отстранилась.
– Такой как я, например. – темный эльф мне поклонился.
– Но ты ведь темный…
– А еще я сын короля, но об этом никто не знает, кроме Тарраксиэля…
– Что?!
И тут мне поведали историю несчастной любви между слабой светлой эльфийкой и Вартафелем.
Все началось тогда, когда король, отец Вартафеля умер, а королевство, по законам эльфов перешло в руки его сына. Вартафель попытался изменить эльфийские законы, отменил отборы, и взял в жены девушку со слабым даром, подавая пример всем остальным.
Шли годы, а наследника все не появлялось, и тогда король обратился к заклинателю рун. Тарраксиэль внял просьбе короля, даруя молодой королеве живую воду – его изобретение, дабы излечить оную от всех недугов.
Вскоре королева забеременела, а потом и родила сына. Как только Вартафель увидел своего отпрыска, сразу же озверел, велев королеве задушить ребенка в его же колыбели.
Женщина, конечно же, этого не сделала, и под покровом ночи скрыла своего ребенка в лесной чаще. Сама же королева, вернувшись во дворец, была казнена своим же мужем. А отбор вновь вернулся в свои права, и стал более жестоким, чем прежде.
Гримаэль умер бы в лесной чаще, если бы не темная волчица, что нашла его и взрастила как своего волчонка. Когда он стал по старше, и ему выпала честь познакомиться с Даркиэлем, – темным эльфом и, по совместительству, заклинателем рун. Таор полюбил мальчика и взял к себе, обучая культуре и традициям эльфов.
Когда же Гримаэль вырос, то решил, что делом всей его жизни станет избавление эльфийского народа от всевозможной дискриминации. Он начал тайком проникать в город, используя рунные амулеты, что ему подарил Даркиэль. В один из таких дней он и познакомился с Зурриэлем, и его сестрой, которым тоже были отвратительны эти разделения эльфов по цвету кожи.
Этими тремя эльфами были спасены не только темные эльфы, но и потенциальные претендентки отбора, а также те, кто все же попал на отбор, но не прошел его этапы. Мне лишь оставалось поражаться слаженности их работы, а также тому, как они рьяно шли к своей цели.
– Так это вы спасли претенденток в третьем этапе?
– Да, – Гримаэль расплылся в улыбке. – Пока я наблюдал за тобой, Зурриэль вытаскивал из тех трех комнат еле живых твоих соперниц. Сейчас они все в безопасности, не беспокойся.
– А почему тогда на втором этапе вы не спасли всех сами?
– С твоей помощью это было куда более эффективно…
– То есть, все это время вы меня использовали… – грустно усмехнулась я.
– Все это время, по счастливому стечению обстоятельств, ты выступала в роли ключевой фигуры. – Зурриэль, наконец, заглянул в мои глаза.
– И теперь вы просите устроить меня эльфийскую революцию…
– Да. – одновременно выдали все трое.
– Сомнительно это все, ох как сомнительно…
– Давай так, – Гримаэль протянул мне руку, – я тебе кое-что покажу, а потом ты скажешь мне свое решение?
– И что же ты хочешь мне показать?
– Увидишь. – он сжал мою ладонь, и потянул за собой. Зурриэль лишь устало закатил глаза, пытаясь потушить костер, а Эвриэль молча пошла следом за нами.
Спустя некоторое время, мы оказались на все той же поляне с белым камнем посредине. Гримаэль отпустил мою руку, подошел к камню, и дотронулся до него. Письмена на камне тут же вспыхнули. Их мягкий свет разлетелся в стороны, и мы оказались посреди лесной деревушки.