– А твой народ?
– Мой народ понимает, что наше дело – правое. К тому же, их в обиду я не дам. Ни за что, и никогда…
Я лишь молча улыбнулась.
– Улыбаешься? Правильно, таора, улыбайся. Завтра, с первыми лучами солнца мы нападем на столицу. Убьем короля, и всех, кто выступит против нас.
– Но это неправильно! Они же все погибнут! – я поставила кувшин на пол, подходя к нему, и пытаясь заглянуть в глаза. Но он избегал моего взгляда, и тогда я взяла его ладонями за щеки, и попыталась развернуть в свою сторону – Ты погибнешь!
– Мой народ разделит со мной мою участь…
– Это неправильно…
– Предложи альтернативный вариант. – он поддался вперед, так, что наши носы едва касались друг друга. – Или убегай отсюда как можно дальше и прямо сейчас.
– Почему ты это делаешь?
– Мой народ – моя жизнь – моя страна. – выдал этот упрямый тип.
– Ты правда веришь в то, что все эльфы смогут жить долго и счастливо вместе? – наивности ему было не занимать. Он развернулся ко мне всем телом, и так же, как и я схватил меня за щеки, пытаясь их то растянуть, то наоборот – сжать.
– Да. – было мне ответом. – Если не верить в это, тогда во что верить?
– В то, что, итак, уже все хорошо?
– Оглянись, Мария. Сколько это продлится? Столетие, два. А потом это место переполнится. А как насчет тех темных эльфов, что пытаются выжить в других городах? Их намного больше, чем ты думаешь. – он потерся своим носом о мой.
«Что за странные игры?» – зарокотала в голове сирена.
– Всех спасти ты не сможешь. – устало шепнула я ему прямо в губы, находящиеся в нескольких сантиметрах от моих.
– Я постараюсь. – он касался моих губ своими снова и снова, заставляя отвечать на его поцелуй, что я, в общем-то и делала.
Время замерло для нас в тот момент. Окутанные то ли страстью, то ли тем чувством, что мы можем больше не увидится, мы ворвались в тот самый домик, в котором я ночевала, и остались там до самого рассвета. Что заставило меня помочь ему – я не знаю, но с первыми лучами солнца, тяжело дыша, и прижимаясь к нему обнаженным телом, я спросила:
– А ты уверен, что они меня послушают, и как сделать так, чтобы все эльфы услышали мою речь?
– У меня есть план. Доверься мне. – он вновь навис надо мной, подарив еще один долгий поцелуй, а затем выдохнув в губы, словно от изнеможения. – Гномиха, ты сводишь меня с ума.
***
Ругая про себя Гримаэля так, что его уши должны уже гореть как раскаленная лампа, я медленно шла по городу, приветливо махая всем, кого видела. Недовольный Зурриэль вышел мне навстречу, и сопроводил до тронного зала Его Величества, который, увидев меня, чуть было сам не схватил меч чтобы меня прикончить.
– Как выжила? – поинтересовался он будничным тоном.
– Заклинателя рун физически убить почти невозможно… – пропела я, одаривая его самой милой своей улыбочкой.
– Ну и зачем же заклинательница рун вновь предстала передо мной? Я ясно дал понять, что дракону помогать не буду…
– Заклинательница рун решила подарить Вам наследника. – глумливо улыбнулась я.
Король, явно не веря в происходящее, сначала замер, потом потряс головой, и только потом выдал:
– Заклинательница рун не может иметь детей.
– Может. – я с вызовом посмотрела на него, а он кинул на меня ленивый, раздраженный взгляд. – Я тут вчера руну новую сделала… – многообещающая игра бровей его явно не оставила равнодушным, и он тут же выгнал всех из зала.
Когда дверь за последним выходящим – Зурриэлем закрылась, он подошел ко мне в плотную, хватая за плечи:
– Что за руна?
– Волшебная. – ухмыльнулась я, поняв, что он заглотил наживку.
– Не паясничай, женщина. – он встряхнул меня за плечи.
– Эта руна позволит мне забеременеть, но только один раз. – тяжело выдохнула я.
– И как мне тебе верить? Какие мотивы ты преследуешь? Дракону я помогать отказываюсь.
– Я всегда хотела семью… – честно призналась я. – Хотела, чтобы у меня были дети…