ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ
Вновь считали и пересчитывали буквы. По странному и необъяснимому совпадению количество их равнялось количеству лет, прожитых императором Павлом Петровичем.
Михайловский замок
В 1901 году в очерках, изданных к 200-летнему юбилею Петербурга, В.М. Суходрев упоминает об этом тексте как о существующем. То же самое повторяет В.Я. Курбатов в 1913 году. В дальнейшем упоминания о нем как будто исчезают. Исчезает и сама надпись, памятью о которой осталась петербургская легенда да темные точки на чистом поле фриза над Воскресенскими воротами замка – давние меты крепления мистических знаков.
Тень императора Павла
Вскоре после того, как пустовавший Михайловский замок был передан Инженерному училищу, по ночам, ровно в 12 ча-сов, в окнах его стала появляться тень убитого императора с горящей свечой в руках.
Почти два десятилетия после смерти Павла I замок, с такой поспешностью возведенный, пустовал. «Пустынный памятник тирана, забвенью брошенный дворец», – писал о нем Пушкин в 1817 году в оде «Вольность».
Правда, этот образ имеет более художественную ценность, нежели документальную. В разное время в Михайловский замок вселяли различные малозначительные учреждения, которым, по выражению Столпянского, «не находилось другого места». Здесь располагались Капитул российских орденов, помещения для совершения богослужений магометан, Комиссия духовных училищ и т. д. Дошло до того, что в замке отводились квартиры частным лицам.
Наконец, в 1819 году его передали Инженерному училищу, а с 1823 года замок официально стал называться Инженерным. Скорее всего, гамлетовская история с тенью императора связана с юношескими проказами кадетов. Но нам важно, что она и после смерти Павла последовательно продолжает логический ряд мистических преданий об императоре, незримая тень которого вот уже два столетия окрашивает биографию Михайловского замка в сумрачные тона недосказанности и тайны.
Казанский собор
Семейная реликвия дома Романовых
Народное ополчение под предводительством князя Дмитрия Михайловича Пожарского в 1612 году шло освобождать Москву от поляков с иконой Казанской Божией Матери впереди. Эта икона впервые явилась в Казани в 1579 году, а с 1613 года, после избрания на русский престол первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича, стала семейной реликвией царского дома.
Петр I стремился утвердить в сознании современников мысль о божественном предначертании создания новой столицы. Не град Антихриста, но град Благословенный. Так было с культом Александра Невского. Так было и с иконой Казанской Божией Матери.
В 1710 году царь повелел перевезти икону в Петербург и хранить в церкви Рождества Богородицы на Посадской улице Петроградской стороны. Затем долгое время икона находилась в одном из главных храмов столицы – Троицком соборе.
При императрице Анне Иоанновне в 1737 году специально для иконы на Невской «першпективе» возвели церковь Рождества Богородицы. Полагают, что она была построена по проекту Михаила Земцова, одного из первых петербургских архитекторов. Рождественская церковь стояла на месте, где сейчас разбит сквер перед Казанским собором. Ее величественная многоярусная колокольня со шпилем являлась заметным украшением Невской перспективы, которая еще не успела стать главной улицей города и была застроена в основном двухэтажными зданиями.
Общий вид Казанского собора
Во второй половине XVIII века роль этой магистрали стала меняться. К концу века облик ветшавшей церкви уже не соответствовал новому назначению Невского проспекта. И с 1801 года начинается строительство нового храма.
Проект собора
Воронихин составил проект Казанского собора по плану, начертанному Баженовым для парижского Дома инвалидов.
В чем только не обвиняли А.Н. Воронихина его недоброжелатели и соперники. Одни утверждали, что Казанский собор является копией собора Святого Петра в Риме. Другие – что колоннада собора заимствована у В.И. Баженова из его неосуществленного проекта одного из крыльев Кремлевского дворца. Третьи обвиняли Воронихина в прямом использовании баженовского проекта парижского Дома инвалидов. Поводом для таких слухов послужило неожиданное назначение архитектором и строителем собора мало кому известного Андрея Воронихина, бывшего крепостного президента Академии художеств графа А.С. Строганова. Это казалось тем более странным, что в конкурсе проектов собора участвовали очень известные архитекторы: Камерон, Кваренги, Тома де Томон. А Воронихина среди них не было.