Се памятник двух царств,Обоим им приличен:На мраморном низуВоздвигнут верх кирпичный.
Двух царствований памятник приличный,Низ мраморный, а верх кирпичный.
Императрица Екатерина II умерла, так и не дожив до завершения строительства мраморного Исаакиевского собора. Он был возведен только наполовину. Ее сын Павел, придя к власти, приказал оставшийся мрамор передать для нужд Михайловского замка, а строительство Исаакиевского собора завершить в кирпиче. По этому поводу флотский офицер Акимов написал эпиграмму, которая мгновенно распространилась в Петер бурге. Вскоре автор четверостишия был изобличен и жестоко наказан. Ему урезали язык, вырвали ноздри и сослали в Сибирь.
Петр I родился в день Исаакия Далматского, византийского монаха, причисленного к лику святых, и в честь святого, своего покровителя, в 1710 году велел выстроить деревянную Исаакиевскую церковь. Она находилась рядом с Адмиралтейством. Собственно, это была не церковь, а «чертежный амбар», в восточной части которого водрузили алтарь, а над крышей возвели колокольню. В 1717 году на берегу Невы, западнее Адмиралтейства, начали возводить каменную Исаакиевскую церковь. Но грунт под сооружением стал оседать, и церковь пришлось спешно разобрать.
В 1768 году Екатерина II, считавшая себя политической наследницей Петра I, начала возведение очередного Исаакиевского собора по проекту Антонио Ринальди. Собор строили на новом месте, на значительном удалении от берега Невы. Он облицовывался олонецкими мраморами, яркий, праздничный и богатый вид которых, по мнению современников, достаточно точно характеризовал «золотой век» Екатерины. Но строительство затянулось и к 1796 году – году смерти императрицы – едва дошло до половины.
Сменивший Екатерину II на троне Павел I приказал придворному архитектору В.Ф. Бренне передать мрамор, предназначенный для Исаакиевского собора, на строительство Михайловского замка, а собор достроить в кирпиче. Нелепый, пугающий вид кирпичной кладки на мраморном основании породил смелые ассоциации, дерзкие сравнения и опасные аналогии. Возможно, эпиграмма Акимова родилась из городского фольклора: она только сформулировала то, о чем говорили в Петербурге. Не менее вероятно и то, что придуманная Акимовым эпиграмма сама стала явлением городского фольклора.
Как бы то ни было, различные историки по-разному относятся к подлинности авторства Акимова. Г. Бутиков и Г. Хвостова, правда, без ссылки на источники, сообщают об этом как о факте документальном, в доказательство чего приводят скудные сведения из биографии Акимова и эпиграмму, в достоверности текста которой, похоже, не сомневаются. Однако только мне известны четыре текста (один см. ниже), и, вне всякого сомнения, имели хождение иные варианты. Уже сам факт отсутствия одного канонического текста говорит в пользу его фольклорного происхождения. Например, Столпянский считает все, связанное с эпиграммой, легендой, а имя Акимова вообще не упоминает, и все же можно допустить, что первую эпиграмму все-таки сочинил несчастный флотский офицер Акимов, дорого заплативший за свое остроумие.
Трех царств изображенье
Сей храм – трех царств изображенье:Гранит, кирпич и разрушенье.
Собор строился так долго, как ни один храм в Петербурге. С ним было связано столько политических событий, что он становился как бы действующим лицом в биографии города. Естественно, что о нем спорили, по его поводу злословили, сочиняли эпиграммы. И эпиграммы, посвященные Исаакиевскому собору, были всегда политически тенденциозны. Ни одному архитектурному сооружению Петербурга в этом смысле так не повезло, как Исаакиевскому собору. Острая политическая тенденциозность чеканных строк и этой эпиграммы превращают каждую страницу истории храма в символический знак, безошибочно узнаваемый современниками.
«Золотой век» Екатерины II с его идеями просвещения и сравнительно сносной политической устойчивостью… Недолгий, удручающе регламентированный век Павла I, одним из символов которого стала однообразно тяжелая кирпичная кладка воинских казарм… И, наконец, «дней Александровых прекрасное начало», многообещающее, но тем не менее пугающее своей неизвестностью и начавшееся все-таки с разрушения собора. Пусть во имя возведения нового, но… разрушения. Острый глаз современника это обнаружил и констатировал.
