можа, вслух рассмеялась царица.
— Хи-хи-хи! — передразнила царицу скворчи-
ха. — Хи-хи-хи!
И опять все молча улыбнулись. Но горбатый кар-
лик Гий не умел тихо смеяться. Звеня бубенцами, он
кувыркнулся через голову и заорал на весь царский
Двор:
— Золотые пичужки царя и царицу дразнят! Вот
здорово! Царя царей пичужки-болтушки дразнят!
За такое озорство сам царь дал карлику пинка ж
приказал выпороть. Пока горбунка хлестали плеткой,
царь с челядью слушали скворцов. Вдруг с кухни
вкусно запахло обедом, все захотели есть, а пообедав-
ши, крепко заснули. Только побитый горбунчик Гий
не спал, а плакал злыми слезами в дальнем углу цар-
ского сада. В тот час с другой стороны ограды к не-
му подкрался Пастушок, и они долго шептались сквозь
решетку. Потом мальчик передал карлику плетеную
коробочку, а Гий на прощанье сказал:
— Все будет сделано так, как задумали. Клянусь
моим горбом!
Пока Лежи-Полеживай с челядью отсыпался в те-
реме, карлик забрался на ореховое дерево, тряхнул
бубенцами и негромко, но внятно сказал два-три сло-
ва. И когда скворцы протрещали что-то похожее на
слова, горбунчик дал им поклевать из коробочки.
Потом снова звякнул бубенцами, повторил те же сло-
ва и опять дал скворцам поклевать из коробочки,
после того как они слова повторили. После третьего
такого урока Гий проворно спустился с дерева и
скрылся во дворце. На другой и на третий день и еще
несколько дней подряд, когда царский двор погружал-
ся в сон, карлик забирался на дерево и обучал сквор-
цов кричать несколько слов. И каждый раз награж-
дал их за старание лакомством из плетеной коробочки.
Наконец он добился того, что стоило ему зазвенеть бу-
бенчиком, как скворцы дружно и внятно кричали за-
ученые слова.
Одним утром Лежи-Полеживай проснулся серди-
тым. Чтобы развеселиться, он поспешил на лужайку
под ореховое дерево, а за ним и царица с царятами,
и главный вельможа, и все придворные. Весна была
в разгаре, скворцы пели задорно и весело, а завидев
внизу людей, еще усерднее замахали крылышками и
затрещали на разные голоса. Царь царей, вся его род-
ня и придворные, задравши головы, глядели на свер-
кающих скворцов. Тут горбунчик Гий, улучив момент,
когда певцы смолкли, звякнул бубенцами. В ответ из
серебряной клетки разнесся озорной крик золоченых
скворцов:
— Царь царей дуралей! Вельможа жулик!
У придворных и вельможи от испуга языки от-
нялись, а скворцы бесцеремонно кричали:
— Царь царей дуралей, дуралей! Вельможа жу-
лик, жулик!
Чтобы замять скандал, попугай Звездочет, сидя
на царском плече, начал кричать свои приветствия и
поздравления, желать всем доброго утра и спокойной
ночи. Но в ту минуту горбунчик, кувыркнувшись че-
рез голову, зазвенел колокольчиками. И скворцы сно-
ва стали выкрикивать заученные слова, а карлик ис-
тошным голосом закричал на весь царский двор:
— Слышите, что кричат эти зловредные пичужки?
Будто бы царь царей дуралей, а вельможа жулик!
И снова, будто ненароком, зазвенел бубенцами. А
скворцы, привыкшие после звона получать любимых
личинок и жучков, опять принялись бранить царя ду-
раком, а вельможу жуликом.
Тут все — от слуги до вельможи — стали швы-
рять в певцов чем попало — и грязью, и камнями,
и палками. Обезьянка Макака, глядя на людей, тоже
разозлилась, она вскарабкалась на дерево, порвала
клетку и сбросила ее на землю, но перепуганные
скворцы успели выпорхнуть и взлететь на вершину
дерева. Вдруг царский ослик тряхнул- головой и за-
звенел колокольчиком. А скворцы в ответ на звон
снова принялись поносить царя и вельможу.
Все глупцы и подхалимы, окружавшие царя ца-
рей, закричали, что надо изгнать с царского двора
певцов, которые бранят царя и вельможу. И подня-
лась суматоха. Царская челядь стучала по дереву
палками и бросала в скворцов камнями, попугай ма-
хал крыльями и кричал на ухо царю то доброе утро,
то спокойной ночи, а обезьянка, забравшись на вер-
шину дерева, старалась поймать перелетавших сквор-
цов. Тут золотые скворцы навсегда улетели из цар-
ского сада.
На другой день до главного вельможи дошло, что
изгнанники не забывают крамольных слов и где по-
пало бранят царя дураком, а вельможу жуликом. Под
страхом великой немилости всем подданным было
приказано не давать золоченым пичужкам приюта и
отдыха и безжалостно гнать их из владений Лежи-По-
леживай. И началось гонение двух веселых скворцов
по всей земле у теплого синего моря. Люди швыряли
в них камнями, стреляли из пращей и самострелов,
гонялись за ними по полям и лугам, не давая покор-
миться и отдохнуть.
И вот как-то под вечер усталые и голодные сквор-
цы улетели на дикие пустынные холмы, опустились
на ощипанное ветром дерево и прижались к его седо-
му стволу. Далеко-далеко синела полоска моря, за нее
погружалось солнце, и скворцы, освещенные зарей,
горели на дереве, как два радужных огонька. Когда
солнышко совсем нырнуло в море, холмы окутал сум-
рак. Изгнанники скворцы плотнее прижались к дере-
ву и задремали. Они слышали, как в темном вечернем
небе пролетали разные птицы стайками, парами и в
одиночку. Сдержанно гоготали гуси, зазывно и груст-
но курлыкали журавли, пищали, звенели и щебетали
мелкие птахи.
— Куда они так спешат? — спросила скворчиха*
— Наверное, туда, где их не выкрасят краской и
не посадят в клетку, чтобы потом выбросить и зашвы-
рять чем попало.
— И не помешают свить гнездо и вывести де-
ток! — с грустью добавила скворчиха. — Почему бы
и нам не полететь следом за этими птицами? Навер-
ное, там очень спокойно и привольно, если все спешат
туда, как на праздник, с веселыми криками.
На это скворец ничего не ответил, он был согла-
сен. И вот утром, чуть только забрезжил рассвет, зо-
лоченые скворцы снялись с дерева, взмыли вверх и,,
набирая высоту, устремились в ту сторону, где зани-
малась заря. Так летели они несколько дней, не то-
ропясь, но поспевая за бегущей на север весной, за
жаворонками и другими пичужками, что спешили:
туда же. Изредка они, по примеру других птиц, оста-
навливались, чтобы покормиться и отдохнуть или пе-
реждать встречный ветер и холода. И снова летели,
а земля внизу была уже совсем не такая, как у теп-
лого синего моря. Местами она белела от снега, ко-
торый скворцы видели впервые. Потом они перелете-
ли широкую полноводную реку. По воде плыли боль-
шие белые льдины, и река от того казалась еще су-
ровей и стремительней. А за рекой опять пошла пе-
страя от снега земля. Густой ковер хвойных лесов на-
глухо прятал тайны этой новой земли, а по-весеннему
голые березняки пестрели черными бревенчатыми из-
бами с небольшими полянами вокруг. Это было цар-
ство лесного царя Берендея, по прозвищу Выдирай
Пеньки.
— Мне жутко в этом диком краю с белой землей
и темным лесом! — на лету пожаловалась сквор-
чиха.
— Не трусь! — бодро ответил скворец. — Может
быть, здесь люди умнее и добрее, чем на нашей ро-
дине!
Скворцы дружно нырнули вниз, к земле, и спусти-
лись на вершину высокого дерева, что дремало под,
весенним солнцем рядом с избой царя Берендея.
День начинался солнечный и теплый, и вся цар-
ская семья была во дворе. Сам Берендей, по прозви-
щу Выдирай Пеньки, в короне из курчавых волос, то-