До этой ночи Кватко никогда не был с женщиной, но и наивен он тоже не был: Доли явно не впервые… привечала гостей.
Самым правильным будет встать и уйти.
Девушка завозилась во сне и скользнула рукой по его груди. В предрассветной мгле он впервые сумел в деталях рассмотреть ее лицо. Странное оно было – ослепительно прекрасное, но как будто бы… неправильное. Высокие тонкие брови изогнуты полумесяцем, длинные ресницы касаются щек. Нос почти такой же, как у него самого: хищно изогнут птичьим клювом. Полные губы, прикосновение которых к своему животу Кватко ощущал даже спустя много часов. Округлые щеки, а скулы не намечены совсем. Прекрасное лицо, но чужое.
Встать и уйти. Доли странная и наверняка не обидится. А если и да… не силой же он ее брал! Сама предложила и должна была понимать, что он не просто так по горам гуляет, а держит путь…к высокой-высокой сосне.
«Дурак ты, Кватко».
Доли открыла глаза, холодные и голубые, как брызги водопада, песен которого юноша так и не услышал.
– Ты уйдешь? – Голос ее звучал отстраненно и безразлично, но ему показалось, что под конец он чуть дрогнул.
«Да, но сначала поймаю тебе оленя».
– Нет.
Нимало не стесняясь, девушка приподнялась с лежанки и потянулась. Кончики темных прядей мазнули по нежно-розовым соскам.
– Я рада, но теперь нам понадобится вдвое больше еды. Ты сможешь поймать мне оленя?
Поначалу Кватко еще считал дни, но на исходе семнадцатого бросил. Изо дня в день, открывая глаза, он первым делом думал: сегодня уйду. Кватко заставлял себя вспоминать лица матери и отца, братьев и друзей детства. Он даже Лони и Макки представил так отчетливо, что рука к топору потянулась. Пора возвращаться. Оставить мечту о копье родом из горных вершин, признать себя проигравшим, поунижаться перед парнями и забыть о Доли навсегда.
Кватко и сам не мог объяснить, что мешает ему уйти.
Чужеземная красота девушки? Ее завораживающая странность? Улыбка полных губ и безразличные голубые глаза?
Каждое утро Доли вставала под водопад и пела песни. Кватко смотрел, как тугие струи разбиваются о ее обнаженное тело, как стекает по животу вода и покачиваются капли на острых сосках. Смотрел и думал о том, что водопад тоже остается здесь только для того, чтобы иметь возможность ласкать ее грудь, оглаживать бедра и слушать песни.
У нее был восхитительный голос. Язык, на котором пела Доли, был Кватко незнаком и чем-то напоминал птичий щебет – гортанные высокие звуки, завораживающие, но, как и сама Доли, совершенно чужие.
Днем он уходил на охоту, собирал в полях цветы и по вечерам украшал ей волосы. Доли, казалось, не понимала, зачем это нужно, но и против ничего не имела.
По вечерам они жгли костер, и Кватко пересказывал ей легенды, которые квилеты передавали друг другу из поколения в поколение. Один вечер – одна легенда. Юноше почему-то казалось, что как только истории закончатся, она выставит его вон. Ему бы радоваться, но от одной этой мысли душа звенела, как натянутая струна. Он зачем-то даже рассказал ей, как строить каноэ. Доли слушала внимательно, изредка чему-то кивая.
Тем вечером они опять сидели обнявшись и смотрели, как от костра летят щепки. Дрова трещали до того громко, что порой заглушали даже ставший привычным для Кватко рокот воды в соседней пещере.
Сначала ему показалось, что водопад тоже воспротивился первенству разгорающегося костра и обрушился на камни с неведанной ранее силой.
Но юноша недаром слыл хорошим охотником – что-то с этим звуком было не так.
– Доли, ты слышала?
– Я каждый день это слышу. Во-до-пад. Вода падает, Кватко.
Рокот повторился. Он наконец понял, на что похож этот звук – на отдаленные раскаты грома. Ненастье в горах не новость, и юноша уже не раз думал о том, что солнечная погода что-то подзадержалась, но в душе все равно поселилось дурное предчувствие.
– Кажется, это гром.
Доли хихикнула.
– Значит, вокруг нас будет падать еще больше воды.
Юноша попытался встать, но Доли неожиданно крепко уцепилась за его плечо. Мгновение – и она оказалась у него на коленях.
– Ты пойдешь туда и вернешься мокрым. Зачем мне мокрый Кватко?
– Зачем тебе вообще Кватко? – Этот вопрос вертелся у него на кончике языка с того момента, как Доли пригласила его разделить с ней ужин.
Девушка улыбнулась ему. Зубы у нее были белые, как речные жемчужинки, и такие же мелкие.
– Он рассказывает мне сказки, вплетает цветы в волосы и согревает по ночам.
– Значит, я тебе нужен?