Именно тут раздался стук в дверь, дверь распахнулась, щелкнул выключатель, яркий неуместный свет вытаращился на великое таинство любви, и так что протокол здесь упомянут совсем не в качестве изыска стиля. Потом в комнату вдавилась в полном составе комиссия парткома и с негодованием уставилась на голый зад члена партии пятикурсника Захарова.
Вот ак возникает импотенция на базе психического расстройства.
-- Эт-то что такое?! -- загремел прокурор -- председатель комиссия Шонька. Хавло Шоньки прямо как близнец походила на захаровский зад -как формой объемом, так и степенью выраженного интеллекта, так что нацепить на зад роговые очки, можно получить полное впечатление о внешности доцента Шонина.
-- И двери не закрыли,-- со скрытой укоризной сказал Алик Скуратов, кандидат с внешностью молодого Робинзона Крузо.
Налицо была та самая аморальность, с которой и была призвана бороться парткомиссия в своих общежитских рейдах.
-- Вы нескромны,-- хладнокровно возразила Марина, спихнув с себя коммуниста Захарова и натянув простыню.-- Мы совершеннолетние, и я у себя дома.
Шонька раздулся до размеров стратостата "СССР-1". И взмыл в предназначенную ему идеологическую стратосферу.
-- Иконы не стенах! -- завопил он, тыча сосисочным пальцем.
Скуратов покраснел. Иконой была огоньковская репродукция "Сикстинской Мадонны".
-- Это Рафаэль,-- высокомерно объяснила образованная студентка Марина.
-- А это, видимо, Рембрандт! -- орал Шонька, указывая на путающегося ногами в рукавах рубашки Захарова.-- Снять! -- приказал он.
Захаров посмотрел на него готовно и затравленно и снял рубашку с ног обратно.
-- Да не это! это надеть! со стенки снять!
В коридоре перед дверью выросла небольшая интересующаяся толпа. Через эту толпу тихо проталкивались сожительницы, вернувшиеся с концерта.
-- Тьфу,-- сказала Марина.-- вот и вся демографическая ситуация. Вас, должно быть, папа с мамой сделали рубанком из полена. Толстое же им попалось полено,-- не удержавшись, добавила она.
Комиссия перехрюкнулась. Шонька посинел. Марина попросила всех выйти вон и дать ей одеться.
-- Произведения искусства не снимем,-- заявили подруги.-- Стыдно не знать, что это такое.
-- Все будете лишены общежития! -- трясся Шонька мелким студнем.
Когда стих шум великой битвы и комиссия удалилась готовить кары, подруги заварили чаек и посочувствовали Марине с некоторой неприязнью девушек порядочных к девушке непорядочной:
-- Как ты двери-то не закрыла?
-- О любви надо думать, а не о замках,-- гордо сказала Марина.
-- А чего теперь-то вздыхаешь?
-- Кончить не дали,-- пожаловалась она.
Прелюбодеев выселили из общежития, на месяц лишили стипендии и "строго предупредили" за поведение, порочащее звание "советского студента".
-- Готова дать подписку об отказе от женского образа жизни вплоть до победы мировой революции,-- на голубом глазу заявила Марина.
Подпортивший свой "облико морале" Захаров был потерян безвозвратно. Как незнаком с ней держался.
8. ДЖОРДЖИ
Через месяц Марина стала самой знаменитой девушкой на филфаке. В отраженном блеске мировой знаменитости ослепительно вспыхнула ее грешная звезда.
Знаменитость пела сладко и пылко и звалась Джорджи Марьяновичем. Юные ленинградки ломились на его концерты, теряя туфли и пуговицы, и в душных огромных залах внимали чарам волшебника до оргазма.
Марина пошла на бастион грудью. Она не метала свой букет на сцену, как противотанковую гранату,-- он лично пробилась сквозь строй соперниц, взошла наверх и преподнесла цветы со светским поклоном. Ловя поцелуй в щечку, в последний миг подставила губы и наградила вспотевшего после выступления Марьяновича таким засосом, что на минуту он забыл все ноты.
-- Как жаль, что у меня завтра рано лекции в университете,-- строго сказала она и сделала движение уйти.
-- Вы шекспировский герой,-- добавила она, разворачиваясь грудью в наивыгоднейшем ракурсе.
Марьянович примерно знал, кто такой Шекспир. Это было несколько выше уровня его интеллигентности.
Его переводчицей была пятикурсница с филфака. Марина навела с ней контакт и в благодарность сперла интуристовскую бирку, дающую свободный проход в гостиницы. Направляясь спать в свой номер "Европейский", Марьянович наткнулся в коридоре на Марину, читающую толстенный том.
-- Меня интересует крайне высокий литературный уровень текстов ваших песен,-- сказала она.
-- Все эти поэты -- идиоты,-- сказал Марьянович.
-- просто они не видят в своих стихах то, что умеете увидеть вы,-возразила Марина.
Потрясенный Марьянович попытался осмыслить услышанное и пригласил Марину в номер.
-- Уже слишком поздно,-- заметила она, внимательно следя, чтобы на этот раз дверь защелкнулась.
-- Я не пью,-- отказалась она и хлопнула полстакана коньяка.
-- Я влюблена только в литературу,-- предупредила она, нежно гладя Марьяновича по щеке.
-- Я никогда не буду вашей,-- поклялась она, помогая Марьяновичу раздевать ее.
Потом в ванной они играли в "кораблики", и она издевательски наслаждалась разговором о литературе. Непривычный к подобному изыску певец пучил глаза и выпевал дифирамбы русской душе и русской культуре.
Назавтра Марьянович удостоился в антракте вежливого разговора со скромным музыковедом в штатском.
-- Я уважаю ее как человека! как культурную, образованную женщину! -- возмущенно заявил он.
Марина же в ответ на грозные предупреждения факультетского кэгэбэшника оскорбленно отвечала:
-- Мы говорили о музыке Чайковского.
Знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые жили их упоительным романом. Она провожала его в аэропорту; она уже вошла в высокий мир искусства и зарубежный гастролей! щелкали фотокамеры; Джорджи артистично промакивал глаза. И улетел восвояси, скотина такая, наобещав с т ри короба: Париж, Греция, отели, машины и казино.
Вслед за чем Марину без треска и бесповоротно вышибли из Университета.
9. ПОЖАР В ЕВРОПЕ
Подобрали ее фарцовые мальчики легендарного Фимы Бляйшица. Подобрали, обогрели и приставили к делу.
А дело было такое: они за Выборгом тормозили автобусы с финнами тряпки фарцевать, а Марина тем временем оказывала интуристам услуги иного рода, женского: комплексное обслуживание. Чего же зря деньгам залаживаться: плюс сотня марок с головы, исполнительнице -- четверть, организаторам -- остальное. Вернее, конечно, не с головы, а ... ну, ясно.
Сдельная оплата стимулирует производительность труда. Быстро усвоив эту экономическую истину, Марина освоила прогрессивную французскую технологию. Без сомнений, она была талантливым работником. И легенда о ней проникла на Невский тогда, когда впервые финский автобус достиг Ленинграда, обслуженный поголовно.
Это тяжелый труд, и вечерами восходящая звезда культурно отдыхала в каком-нибудь ресторане на Невском...
А на Невском в те времена, господа-товарищи, давали за десять финских марок три рубля -- советских, деревянненьких. Не то рупь был здоровый, не то марка хилая, не то менялы глупые, а только откуда ж взяться при таком-то обменном курсе разгулу и расцвету валютной проституции. И секс был нам чужд как буржуазная отрыжка. Правда, и отрыжка бывает приятной -- смотря чем угощался.
С другой стороны, Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович, писатель столь исконно и глубоко российский, что временные пертурбации на остроте его творчества никак не сказываются, еще сто лет назад отметил: "ФИнны по природе своей трезвенники, но попадая в Петербург, упиваются обычно до совершенного освинения". Марина по филфаковской программе до Щедрина не дошла, и к постижению классической мудрости возвысилась собственным скромным опытом; что бесспорно делает ей честь, хотя и не ту, которой она лишалась, приобретая этот опыт.
Турмалаи между прочим снимались в кабаке. Дополнительная прелесть состояла в том, что к ответственному моменту они походили скорее на упомянутых хрюкающих непарнокопытных, нежели на жеребцов, и были уже абсолютно неспособны к тому, за что однако и расплачивались со скандинавской честностью.