– Да, – вслух протянул Петрюк, оглядывая непривычно низкую осадку суденышка. Офицер, сидевший у штурвала, также заметно беспокоился.
– Кто умеет молиться? – поинтересовался я, между прочим, Петрюк у команды, рассевшейся в барказе, прямо поверх мешков и коробок. Сказал он это совершенно без улыбки на лице.
– А по-мусульмански можно? – спросил в ответ один из матросов.
– Конечно, даже языческая молитва сейчас вполне подойдет! – на полном серьёзе ответил Александр Павлович – Тут, брат, море! И никакой небесный покровитель просто не может быть лишним!
Действительно, по пути волны несколько раз заливали через борта, и зло плескались и шипели, угрожающе раскачивали утлое суденышко
Через некоторое время действительно просевший почти по самый планширь барказ лихо ткнулся к борту корабля и начал разгрузка.
Тётушкин и помощник с интересом наблюдали за процессом. Трофеи были огромны и поражали воображение!
Командир покинул своих гостей, которые уже вполне освоились, избавились от галстуков и расстегнули верхние пуговицы, ослабили ремни. Заслышав шум возни на палубе, он вышел встречать посланцев. Ловко выскочив на торпедную площадку, он присоединился к офицерам на шкафуте.
Петрюк и Егоркин гордо стояли у надстройки, изо всех сил притворяясь трезвыми и заботливо поддерживая друг друга. Стояли они по стойке “смирно”, но треугольником. Как известно, треугольник – самая устойчивая конструкция. Палуба заметно покачивалась под ногами. Ветер пел в вантах,
волны шумели, жадно облизывая борта. А Петрюк недовольно возмущался:
– Смотри-ка, вроде и выпили всего нечего, а – качает!
– Да ты что, это же шторм начинается!
– Какой там шторм! Говорю же тебе, балбесу, – это меня качает!
Тут они заметили в сумраке дежурного освещения своего командира:
– Патрон! – проревел Паша Петрюк, протягивая наполовину опустевшую бутылку спирта, а другую прикладывая к пилотке.. – Приказ выполнен точно и в срок, материальное обеспечение частично уцелело! Это сдача! Доложил старшина команды снабжения старший мичман Петрюк!
Сторона треугольника по имени Егоркин, ел глазами начальство и тоже держал ладонью пилотку.
– Вольно! – хмыкнул командир, – Борис Александрович, считайте их состояние за производственный травматизм и определите на отдых. Груз закрыть и опечатать, Петрюк придет в боеготовое состояние – сам разберется!
Тем временем радио заблажило на весь ходовой пост голосом перепуганного радиста с “черноморского” траулера.
Нам приказывают остановиться боевой катер неизвестной национальной принадлежности, прошу помощи у “Бугеля”. Мои координаты ….
Это было совсем рядом и просматривалось на индикаторе РЛС. Две зеленоватые отметки сближались. На ходовой пост взлетел командир корабля.
– Старпом! Боевую тревогу! Сниматься с якоря!
– Товарищ командир! А как же…
Александрыч, ты про радиоспектакли что-то слышал? Вот и давай – и по 16-тому каналу, и в открытой связи!
Тетушкину не надо было повторять дважды! Раздались ревуны, звонки бодрые команды, вроде “Вперед полный!”, Командиру БЧ-2 принять целеуказания!”. А когда вошедший в раж старпом проорал “Главный комплекс к стрельбе но надводной цели изготовить!”. Вот тут нервы у нахала не выдержали, и маленькая отметка на индикаторе легла на обратной курс и бросила перепуганного рыбака.
– Вот, а ты говорил – машины разобраны. Слушай, ты настоящий режиссер! Какой талант пропадает! – пошутил командир. Жизнь на корабле вновь потекла “по-якорному”.
Меж тем, механики лихорадочно сворачивали ремонт, а капитаны-гости готовились покинуть корабль. А волны уже захлестывали палубу, “мыльница” танцевала на бурунах твист, подпрыгивая и раскачиваясь на волнах, как пьяный студент на дискотеке. Почесав затылок, командир корабля капитан 2 ранга Васили Ящин, предложил гостям остаться до утра – если верить штурману и его радио, то ветер должен был стихнуть так же, как и начался. Но капитаны наотрез отказались. Это такая человеческая категория – с развитой гиперответственностью. Оставить на ночь свои суда даже на надежных помощников, даже на якоре – такой вариант они даже не мыслили возможным!
Открыв рот, чтобы сказать, что при таком волнении посадка на катер ему даже не видится возможным, Ящин так и остался с открытым ртом. Рядом с ним застыл от удивления и Тетушкин. Такое они видели впервые! Капитаны стали тепло прощаться с офицерами, предлагая им “отомстить” достойным приемом у себя. А потом, совершенно спокойно, застегнув свои тужурки, в которых они прибыли на прием, капитаны по очереди … ловко попрыгали за борт! Моряки с катера также ловко их вылавливали и втягивали на борт “мыльницы”.. Видно было, что такой фокус они проделывают не впервой! А вскоре их “мыльница” уже дала ход, за кормой немедленно вспух бурун, и катер заспешил в сторону якорных огней плавучего рыбацкого “города”.