Теперь он сосредоточился на ритуале. Время начинать пришло. Воздух наполнился слабым звоном- так встречали созданий из других миров.
-Occulus suus! Laudate Interfecto-o-orem!!!- Алекс ознаменовал начало обряда.
После этого каждый сектант взял в руки нож, повернул запястье ладонью к верху, растопырил пальцы и вырезал на руке волнистый символ, похожий на свастику- древний символ, который придумали его братья за тысячи лет до появления цивилизации. Он должен был защитить паству от гнева демонов.
-Ego Alex Urbonas. Ego provocare vos implore antiqua contractus, - нараспев проговорил Алекс.
Братья стали всё громче звонить в колокольчики, звон не прекращался ни на секунду. Он просачивался в каждую щель, наверное, его слышали во всём доме, но ни Алекса, ни братьев это не беспокоило. Проповедник знал, что скоро ритуал закончится даже не начавшись, эти мальчики верили, что призванное создание защитит их ото всего.
-Antiqui Prophetae, qui primus vidit fratres tuos, legavit nobis…- голос Алекса стал настолько высоким, что больше напоминал женских, нежели мужской.
К его горлу подкатывал ком. Петь было больно, но он не мог позволить себе остановиться.
Оккультисты с восторгом смотрели на Алекса. Каждый звук, вырывавшийся из его рта, вводил их в экстаз. С каждой секундой радость и благоговение перед чем-то таинственным, о чём знает лишь горстка людей на земном шаре, превращалось в дикий ужас. Они не знали, чего ожидать. Знал только Алекс.
-Et sicut Propheta Magnus, sequor viam Tenebris Essentia. Et ego vocat te. Ite, et apperent! - Алекс был на пределе.
Он буквально слышал стук сапог по каменной лестнице, чувствовал запах пота и дешёвых сигарет. Но ритуал нельзя прерывать. Именно этому он учил мальчишек, которые смотрели на него испуганными глазами и периодически трясли колокольчиками, наполняя комнату благородными звуками.
Алекс уже раскрыл рот и хотел продолжить петь, но неожиданно услышал громкий стук в дверь. Вслед за стуком раздался кашель и хриплый прокуренный голос, обладатель которого определённо обращался к Алексу и его пастве- этим несчастным паренькам:
-Народный комиссариат внутренних дел! Майор Приливин! Немедленно откройте дверь. Не пытайтесь оказать сопротивление! Вы окружены!
Алекс с шумом захлопнул книгу. Один из молодых братьев испуганно посмотрел на него, но проповедник ничего не хотел объяснять. Нервно облизывая сухие губы, он швырнул тощему сектанту с длинным лицом- которое вытянулось ещё сильнее от испуга- трактат и краем длинного чёрного плаща стал вытирать руны- их могли видеть только посвящённые. После этого он вскочил, прижал палец к губам и жестом приказал сектантам проследовать за ним. Они тут же повиновались.
На кухне находилась спасительная дверь- запасной выход, о котором не знали комиссары. Щёлкнув щеколдой, Алекс махнул рукой, сектанты, спрятав свои колокольчики, бросились вниз по лестнице, лишь самый молодой из них, нежно, словно маленького ребёнка, обнимая запретную книгу, посмотрел на него расширившимися от ужаса глазами и тихо спросил:
-А как же ты?
Алекс ничего не пожелал объяснять. Он нервно отмахнулся и захлопнул перед собой дверь. После этого он подбежал к холодильнику и начал сдвигать его с места. Он был очень тяжёлым, но нехотя поддался и им всё-таки удалось частично заслонить широкую дверь.
Перед Алексом стали снова мелькать моменты из будущего- настолько часто и ярко, что он сам удивился. С ним такого никогда не происходило. Он снова видел рыжую девчонку, она стояла у плиты и что-то жарила, возле неё на стуле сидел толстый парень с добрыми глазами- он что-то воодушевлённо рассказывал. На месте старого холодильника, стоял новый- большой и высокий, таких в Советском Союзе не делали.
Стук в дверь повторился. Алекс вздрогнул. Видения исчезли. Он бросился в комнату и встал на колени в центр размытого круга. Сопротивляться судьбе было бесполезно.
-Петрович, ломай! - послышался за дверью хриплый голос комиссара.
Удар, ещё удар, затем ещё один. Хлипкая дверь была готова вот-вот обвалиться, но почему-то ещё держалась на петлях. Сам не зная почему, Алекс машинально достал из кармана сигарету и закурил- в тюрьме достать их будет практически невозможно, а эти вот-вот отберут.
Наконец дверь, которая до этого яростно сопротивлялась стражам порядка, с грохотом рухнула на паркет. Послышался лай, нецензурная брань и старческий кашель. Соседи явно недоумевали. Сильнее всего бесновался соседский щенок- даже хозяева не могли утихомирить его ярость. Если бы он был большой собакой, то, наверное, уже выломал бы дверь своим весом и вместе с бравыми комиссарами набросился на беззащитного оккультиста.